— Что с ней будет, когда его посадят? — проговорилЭверетт. Он тоже очень жалел Сару. Она выглядела разбитой и слабой, нодержалась вежливо и спокойно и каждый раз неизменно являлась с мужем назаседание, не пропустив ни дня. Она старалась выглядеть уверенной иуравновешенной, что на самом деле, и Мэгги это прекрасно знала, давалось ей сбольшим трудом. Иногда поздно вечером Мэгги разговаривала с ней по телефону.Как правило, Сара, измученная горем и постоянным напряжением, простовсхлипывала в трубку. — Легко ему не отделаться. — После всегоуслышанного за последние недели в адрес Сета у Эверетта насчет этого неосталось сомнений. И едва ли мнение присяжных сильно отличалось от его точкизрения.

— Не знаю. Но делать нечего, придется как-то выживать.Родители всегда готовы ее поддержать, но они далеко. Да и помогают чем могут,но многого от них ожидать не приходится. Так что рассчитывать надо в основномна себя. По-моему, близких друзей у них с Сетом и до этого было немного, атеперь и они отвернулись. Сара слишком горда и унижена своим положением, чтобыпросить о помощи. Она сильный человек, но если муж попадет за решетку, онаостанется одна. Не знаю, выживет ли тогда их брак. Это ей решать.

— Она, надо отдать ей должное, еще долго держится. Я бына ее месте бросил мерзавца в тот же день, как только ему предъявили обвинение.Он этого заслуживает. Ведь он, алчное ничтожество, ей всю жизнь испоганил.Никто не имеет права так поступать с другими. Если вас интересует мое мнение,дерьмо он, а не человек.

— Она его любит, — просто сказала Мэгги, — истарается быть благородной по отношению к нему.

— Она и так более чем благородна. Он ей жизнь сломал,ради своих собственных амбиций пожертвовал и ею, и детьми. А она, святая душа,еще сидит рядом с ним и ни на шаг не отходит. Слишком много чести. Как выдумаете, Мэгги, она после приговора так и останется с ним? — Никогда ещеему не доводилось видеть подобную преданность, а сам он на такое не былспособен. Поэтому Сара вызывала у него, так же как скорее всего и у остальных,безмерное восхищение. Эверетт ей сочувствовал всей душой.

— Не знаю, — честно призналась Мэгги. —Наверное, Сара и сама еще не знает. Она хочет поступить как лучше. Ей тридцатьшесть. Он, возможно, сядет в тюрьму, но она-то заслуживает лучшей жизни. Послеразвода она еще сможет начать все сначала. Если же они не разведутся, ейпридется долгие годы ездить к нему на свидания и ждать, а жизнь-то пройдетмимо. Не хочу давать ей советов и не должна этого делать. Но у меня насчетвсего этого противоречивые чувства. Я именно так ей и сказала. Как бы то нибыло, она должна его простить, хотя это вовсе не означает, что из-за его ошибкиона обязана принести в жертву свою жизнь.

— Если прощать, тут прощать надо многое, — мрачнозаметил Эверетт, и Мэгги согласно кивнула:

— Да, многое. Не уверена, что я смогла бы простить.Возможно, и нет, — честно призналась она. — Хочется верить, что ясмогла бы подняться над всем этим. Но Сара сама должна решить, чего хочет. Аона, по-моему, пока сама не знает. Выбор невелик. Она может остаться с ним, непростив, а может простить и расстаться с ним. Милосердие порой проявляетсясамым неожиданным образом. Надеюсь, она найдет верный для себя выход.

— А я вот знаю, что бы сделал на ее месте, —угрюмо проговорил Эверетт. — Убил бы подлеца. Правда, это Саре не помоглобы. Словом, ей не позавидуешь: целыми днями сидеть там и слушать, какой онсукин сын. И она все это время выходит из зала суда с ним плечом к плечу иперед тем, как поехать домой, к детям, целует его на прощание.

Эверетт решил снова затронуть деликатный вопрос. ПослеРождества Мэгги согласилась подумать об их будущем, и с тех пор минуло почтичетыре месяца, а она, как и Сара, до сих пор не определилась и говорить с нимна эту тему избегала. Он знал, что Мэгги любит его, но нарушить обет пока небыла готова. Решение было мучительным. И она, как и Сара, искала ответа,пытаясь достичь того самого состояния благодати, которое помогло бы ей найтиверное решение. Любое решение Сары оказалось бы трудным, как, впрочем, и любоерешение Мэгги. Либо уйти в мир ради Эверетта и разделить свою жизнь с ним, либодо конца дней оставаться верной обету. В любом случае она что-то теряет, ачто-то приобретает. В любом случае приходилось чем-то жертвовать. Эвереттпообещал не торопить ее. Порой ему нестерпимо хотелось сжать ее в объятиях иутащить с собой. Но она на это не согласится. Ее решение разделить с ним своюжизнь должно быть окончательным, хорошо обдуманным и бесповоротным, а самоеглавное — искренним и не омраченным сомнениями.

— Вы что-нибудь надумали? — осторожно задал онвопрос. Мэгги опустила глаза. А когда посмотрела на него, Эверетт увидел в нихмуку. Он внезапно испугался услышать отказ.

— Я пока ничего не знаю, Эверетт, — вздохнулаона. — Кроме того, что люблю вас. Но где мой путь, куда мне следовать, незнаю. Не хочу ошибиться — мой выбор должен быть верным для нас обоих. —Все время после их первого поцелуя она не переставала думать об этом.

— Мое мнение вы знаете. Как бы вы ни поступили, Бог всеравно будет вас любить. Я тоже. Но мне бы очень хотелось остаток жизни провестис вами, Мэгги. — «И даже иметь детей», — про себя добавил он. Хотя обэтом он никогда не говорил. Пока ей достаточно и одного судьбоносного решения.Остальное можно обсудить и потом, если до этого дойдет. Пусть она определится вглавном. — Быть может, вам стоит посоветоваться с братом. Он ведь черезэто прошел. Что он тогда чувствовал?

— Его призвание никогда не было таким безусловным, какмое. Он отказался от сана не задумываясь, как только встретил будущую жену.Вряд ли он так сильно терзался. Говорил, что раз Господь послал ему любовь,значит, так тому и быть. Мне бы его уверенность!.. А вдруг это страшноеискушение, ниспосланное мне Богом, с тем чтобы меня испытать? Или, напротив,это моя судьба…

Эверетт видел, как мучителен для нее этот выбор, и невольноусомнился, сможет ли она вообще когда-нибудь его сделать.

— Ничто в вашей жизни не изменится. Вы сможете и дальшеработать сестрой милосердия, помогать бездомным и обездоленным. Вы сможетеделать все, что захотите, Мэгги. Вы не должны ни от чего отказываться.

Эверетт уже говорил ей это. Но главное, что удерживало ее отпринятия решения, был данный ею обет. Оба понимали, что именно это основноепрепятствие. Однако Эверетт не все знал в этой истории. Мэгги не сказала, что втечение трех месяцев обсуждала свою ситуацию с архиепископом ордена, со своейнастоятельницей, с духовником и психологом, специализирующимся в подобныхвопросах, возникающих в религиозных сообществах. Мэгги всеми силами искалаединственно верное и мудрое решение. Знай это Эверетт, он бы воспрянул духом,но Мэгги не желала подавать ему надежду, которая могла оказаться ложной.

— Дайте мне еще немного времени, — с мольбой вголосе попросила она. Она определила для себя крайний срок — июнь. Но умолчалаи об этом — по тем же самым причинам.