Они вошли в зал, и Эверетт с удивлением обнаружил, чтособралось тридцать человек, в основном мужчины. Они сели рядом с Чедом нараскладных стульях. Собрание только началось и шло по заведенному порядку.Когда новичков и гостей попросили представиться, Эверетт подал голос. Он назвалсвое имя, сказал, что он бывший алкоголик и что вот уже двадцать месяцев как неберет в рот ни капли. Присутствующие хором приветствовали его: «Здравствуй,Эверетт!» — и собрание продолжилось.

В этот вечер Эверетт выступал. Чед тоже. Эверетт говорилпервым. Он неожиданно для себя принялся рассказывать, как начал пить, о своемнесчастном, вынужденном браке и о том, как бросил сына. Сказал, что этоединственное в его жизни, о чем он сожалеет больше всего, что хочет загладитьвину и, если возможно, расчистить завалы прошлого. И он рад своему приезду.Пока выступал отец, Чед сидел, уставившись на свои сапоги, такие же поношенные,как и у Эверетта. Это была обувь настоящего ковбоя — темно-коричневые сапоги сосбитыми каблуками и забрызганные грязью. Эверетт был в своих неизменных,любимых, из кожи черной ящерицы. Надо сказать, в ковбойских сапогах были всемужчины в зале и даже некоторые из женщин. У мужчин на коленях лежаликовбойские шляпы стетсон.

В выступлении Чеда содержалось много интересного для отца.Чед сказал, что уже восемь лет как завязал, с тех пор как женился. А сегодня онопять поссорился с управляющим и хотел бы вообще уйти с этой работы, но неможет. Ребенок, который родится весной, сказал Чед, значительно осложнит жизнь.На нем, Чеде, лежит такая ответственность, что иногда даже страшно становится.Но детей и жену он все равно любит, и в итоге все, наверное, как-нибудьустроится. Хотя, конечно, будущий ребенок, признался Чед, окончательнопривязывает его к этому проклятому ранчо, и это порой вызывает в нем внутреннеевозмущение. Затем, бросив взгляд на Эверетта, Чед сказал, что ему странновстретить сейчас отца, которого никогда не знал. Но он все равно рад еговозвращению, хотя тот и появился с опозданием.

Собравшиеся, взявшись за руки, прочитали молитву оспокойствии. Все встали со своих мест. После официальной части всеприветствовали Эверетта и говорили с Чедом. Здесь все друг друга знали, гостембыл только Эверетт. Затем женщины, одна из которых исполняла обязанностисекретаря собрания, принесли кофе с печеньем. Эверетту понравились выступления,как и собрание в целом. Чед представил отца своему наставнику, старому, седомубородатому ковбою с веселыми глазами, а также двум своим подопечным,приблизительно его же возраста. Чед сказал, что он в обществе «Анонимныхалкоголиков» уже семь лет как наставник.

— Долго держишься, — заметил Эверетт, когда онивышли. — Спасибо, что взял с собой. Мне необходимо было сходить насобрание.

— Часто ходишь? — спросил Чед. Выступление отцаему пришлось по душе. Тот говорил открыто, честно и, по-видимому, искренне.

— В Лос-Анджелесе дважды в день. И один раз, когданахожусь в другом городе. А ты?

— Три раза в неделю.

— Да, четверо детей не шутки. — Он уважал Чеда заэто. Ему отчего-то казалось, будто Чед все еще ребенок. А он женатый мужчина, унего своя семья. И он, Эверетт вынужден был признать это, в отличие от своегоотца времени даром не терял. — А что у тебя с управляющим?

— Да он идиот, — ответил Чед и вдруг сразу сталпохож на разозленного мальчишку. — Загонял меня совсем. У него устаревшиевзгляды на жизнь, он управляет ранчо, как сорок лет назад. В следующем годусобрался на покой.

— Как думаешь, найдешь работу? — по-отцовскизаботливо поинтересовался Эверетт. Чед со смехом на него посмотрел. Ониподъезжали к гостинице.

— Всего час как приехал, а уже беспокоишься обо мне?Спасибо, папа. Да, без работы я никуда, без нее плохи мои дела. Работа у меняхорошая, я на этом месте уже десять лет отпахал. — Услышав от Чеда слово«папа», Эверетт просиял. Это слово, которое он счел для себя незаслуженнойчестью, согрело его душу. — Ты надолго приехал?

— Зависит от тебя, — честно призналсяЭверетт. — Что скажешь?

— Может, завтра придешь к нам на ужин? У нас всепо-простому. Готовить придется мне: Дебби скверно себя чувствует. Она всегдатяжело переносит беременность, вплоть до последнего дня.

— А она у тебя молодчина — справляется, хоть и ейдостается. Ты тоже. Нелегко содержать такую ораву детей.

— Они того стоят. Погоди, сам увидишь.Вообще-то, — Чед покосился на Эверетта, — Билли похож на тебя. —Чед, как успел заметить Эверетт, пошел не в него, скорее в мать и ее братьев.Они принадлежали к многочисленному и непрерывному шведскому роду, два поколенияназад переселившемуся в Монтану со Среднего Запада, куда попали изШвеции. — Завтра заеду за тобой в половине шестого, когда вернусь сработы. Пока буду готовить, познакомишься с детьми. А Дебби ты уж извини, онаеле жива.

Эверетт, кивнув, поблагодарил его. Чед держался с нимдружелюбно, гораздо более дружелюбно, чем Эверетт, по его собственному мнению,того заслуживал. После стольких лет Чед готов был впустить его в свою жизнь!Эверетту так не хватало этого.

Они распрощались, Чед уехал, а Эверетт отправился в свойномер. На улице стоял жуткий холод, земля покрылась коркой льда; Эверетт сулыбкой опустился на кровать и позвонил Мэгги. Она ответила сразу.

— Спасибо, что навестили меня вчера, — теплопоблагодарила она. — Было очень приятно.

— Мне тоже. Хочу кое-что вам сказать. Это для вас,наверное, станет неожиданностью. — Мэгги заволновалась, испугавшись, чтоон начнет добиваться у нее ответа. — Я, оказывается, дед.

— Что? — рассмеялась Мэгги. Не шутит ли он? —Со вчерашнего дня? Быстро.

— Ну конечно же, все не так быстро. Внукам семь, пять итри года. Два мальчика и девочка. И скоро появится еще одна внучка. —Эверетт сиял от счастья. Ему вдруг стало приятно, что у него есть семья, хотяналичие внуков заставляло его почувствовать себя стариком, но это ничего.

— Погодите-ка. Что-то я не улавливаю. Или я чего-то незнаю? Вы сейчас где?

— В Бьютте, — ответил он с гордостью, которойвсецело был обязан Мэгги. Это еще один из множества ее подарков, которые онаему сделала.

— В Монтане?

— Да, мэм. Сегодня прилетел. У меня замечательныймальчик. То есть не мальчик, конечно, а уже взрослый мужчина. Работает здесьпомощником управляющего ранчо. У него трое детей, и еще один должен скорородиться. Я их пока не видел, но собираюсь завтра к ним на ужин. Он дажеготовить умеет.

— О, Эверетт! — с не меньшим восторгом воскликнулаМэгги. — Я так рада! Как вы поладили с вашим Чедом? Он не обижается навас?..

— Он благородный человек. Не знаю, что у него было задетство и как он пережил эту ситуацию, но видеть меня он, кажется, рад.Наверное, мы оба к этому готовы. Он тоже состоит в обществе «Анонимныхалкоголиков», — вот уже восемь лет. Сегодня вечером мы вместе ходили насобрание. Отличный парень. Гораздо более зрелый, чем был я в его годы, а может,даже сейчас.