– Помоги мне, и я помогу тебе, – просто сказала я. – Я даже не напоминаю, что я твоя дочь. Я просто прошу мне помочь.

Моя мать молчала.

– Я твоя дочь, и я не забыла, как мы читали сказки перед сном, – тихо-тихо сказала я. – Сказку о тайных звёздах. Помнишь, как мы обе мечтали? Помнишь, как я хотела встретить своего принца? Так вот, мама. Я его встретила.

Моя мать судорожно вздохнула на фоне шуршащего серого дождя.

И посмотрела мне прямо в глаза.

– Ты ведь действительно его любишь.

– Он мой, – просто сказала я. – Я хочу поднять его на ноги и заниматься с ним любовью. Хочу, чтобы он был моим настоящим мужем. Хочу вернуться к нему домой. И ни один человек его не заменит.

– Теодор Таннис, – хмыкнула моя мать. – Я помню его с тех лет, когда они дружили с Лайеном. Они вечно пропадали где-то, а потом Тео плотнее занялся карьерой и перестал бывать в нашем доме. Может быть, если Лайен последовал бы его примеру, всё было бы иначе. Не знаю.

Она подошла ко мне и взяла за руки. Наши лица оказались близко-близко друг к другу, как когда мне было пять и она целовала меня в лоб на ночь.

– Хорошо, – тихо-тихо сказала она. – Я скажу тебе то, что не должна говорить.

– Что?

– Хмаль ошибается. – Моя мать грустно улыбнулась. – Он настойчиво сводит вас с Патрисом и думает, что обаяние Патриса на тебя подействует, а афродизиак закончит остальное. И в ином случае это сработало бы. Кого выбрать: роскошного здорового мужчину, без памяти влюблённого в тебя, или желчного и упрямого калеку, про которого тебе внушали, что он влюблён в аккарскую красотку, а тебя ненавидит?

…Ну, насчёт «без памяти» я бы поспорила. Но после слов мамы… пожалуй, надежда Хмаля на то, что я полюблю Патриса, и впрямь была небезосновательной.

– Хмаль недооценил лишь одно – твою любовь к мужу и его чувства к тебе, – произнесла мать. – Звезда исцелила твоё лицо, верно?

– Верно, – прошептала я.

– А это значит, что у Хмаля ничего не получится даже с афродизиаками. Тео не влюбится в Майю, а Патрис не уведёт тебя от Тео.

– В этом и был план Хмаля? – быстро спросила я. – Чтобы мой муж полюбил Майю, а я влюбилась в Патриса?

Моя мать кивнула:

– Думаю, он на это надеялся. Но вы с Патрисом не зажжёте звезду.

– Почему?

– Потому что обмануть звезду нельзя, – просто сказала мать. – Нельзя действовать чётко и прагматично, чтобы она зажглась. Ни притворяясь идеальным, ни вынашивая рациональные планы, ни действуя логично, ни даже занимаясь любовью на ней по три раза в день. Милая, ты же слышала, что я тебе сказала. Звезда зажигается лишь для тех двоих, кто умеет быть собой друг с другом. Кому не нужно притворяться ни единой секунды.

– Когда тебя любят и принимают, какая ты есть, – прошептала я.

– И когда ты не любишь никого другого. А ты не сможешь забыть Тео.

Всё-таки мой муж был прав там, в подвале, когда отказался заниматься со мной любовью специально для того, чтобы звезда вспыхнула. Нельзя зажечь звезду силой. Можно только полюбить и принять друг друга до конца.

– Неужели Хмаль этого не понимает?

– Не знаю, Лиззи. Может, у него уже получалось с другими парами. А может быть, он… я помню, один раз он говорил, что…

Она вдруг резко оборвала себя и побледнела так, что её кожа слилась с белоснежной рамой окна.

Я сжала её пальцы.

– «Он говорил» – что? Что ты недоговариваешь?

Она открыла рот – и отвела взгляд. Её пальцы дрожали.

– Ничего, Лиззи, – хрипло сказала она. – Это… глупость, которая пришла мне в голову. Я уверена, что неправильно поняла его слова. Прости. Не будем об этом больше. Совсем скоро бал и… всё закончится хорошо.

Она нервно сглотнула.

Мне это нравилось всё меньше. Осталась лишь одна надежда: что ещё до того, как Хмаль воплотит свой план в жизнь, лорд Таннис найдёт афериста и докажет, что мой новый сертификат о рождении – фальшивка, а я свободна и могу вернуться к мужу.

Но что, если он просто не успеет?

В особняке Хмаля дым стоял коромыслом. Но не по случаю долгожданного бала, как я ожидала. Из Аккары прибыл лорд Вальре, глава тамошнего торгового министерства. И господин Хмаль, похоже, был этим очень недоволен.

«У чиновников вроде Хмаля есть враги. Я написал одному из них, прося о встрече… и мы достигли соглашения».

Мой муж нашёл способ обойти господина Хмаля.

Несколько дней высокий гость провёл время в департаменте иностранных дел, изучая документы, переводы и вникая в каждую мелочь. А утром в день бала разъярённый Хмаль ворвался в столовую, где мы мирно завтракали, и хлопнул по скатерти газетой.

– Вы и ваш упрямец-супруг, – выплюнул он, глядя на меня. – Как он посмел!

Я подняла на него изумлённый взгляд и увидела заголовок статьи:

«КОНТРАКТ ВЕКА».

И под ним:

«Долгожданное подписание торгового договора между Аккарой и Файерном, который обещает оживить торговлю и привлечь миллионные вложения в экономику обеих стран, состоится этим вечером в особняке аккарского торгового представительства, где ожидается ежегодный бал. Лорд Гранам и лорд Вальре подтвердили, что достигли соглашения по всем вопросам».

Я прочитала эти строки в один миг. Сердце радостно забилось. Упрямство моего лорда победило!

– Понятия не имею, о чём вы, – невинно произнесла я.

– Не радуйтесь, – процедил Хмаль, глядя прямо на меня. – Если до этого дойдёт, моё правительство никогда не утвердит этот договор! Я об этом позабочусь!

– То есть ваш министр лорд Вальре подпишет договор, а потом выставит себя дураком, когда ваше правительство не придаст ему юридическую силу? – уточнила я. – А заодно и выставит идиотом лорда Гранама, наш кабинет министров и весь Файерн? Знаете, как-то не верится.

Хмаль вдруг усмехнулся:

– Что ж, вы не совсем уж неправы, госпожа Чилтон.

– Я леди Таннис!

– Вам недолго ею осталось быть, – бросил он. – Скоро увидите.

Я проводила его взглядом, когда за ним захлопнулись двери. А когда повернулась обратно к столу, увидела, как все отводят глаза.

Что-то Хмаль задумал?

Я повернулась перед зеркалом, разглядывая строгое жемчужно-серое платье с открытыми плечами. Волосы я заплела в косу вокруг головы, перевив их нитью жемчуга.

Моя мать настаивала на конфетно-розовом платье с оборками и кудряшках, взбитых вдоль шеи. В ответ я покашляла и сообщила, что у меня начинается простуда, а значит, на бал я не спущусь. После этого она неохотно согласилась на то, чтобы дать мне выбрать платье самой.