За своей спиной я услышала приближавшиеся шаги нескольких альб.

– Шира? – крикнула мне Сирена. Она и несколько других Высших последовали за мной и встали в дверях.

– А вот и свидетели, – сказал Атура и расставил руки в стороны. – Так что давай, сделай это. Убей беззащитного мужчину, если это то, чего требует от тебя твоя истинная природа.

Он хотел выставить меня хладнокровной убийцей, чтобы я оставила его в живых. Но зачем? Даже если бы я пощадила его, он бы закончил свой век на виселице за все совершенные преступления. Или он надеялся на то, что собрал достаточно союзников, чтобы избежать темницы? Он действительно думал, что сможет уйти от справедливого наказания?

– Он того не стоит, – сказала Сирена позади меня.

Я посмотрела на свои руки, чуть не лишившись всего водоворота магии, таившейся внутри меня, и ощутила связь со всеми ночными альбами, которые стояли на моей стороне. Они видели моими глазами, как Атура стоял передо мной на коленях, и каждый из них хотел, чтобы он заплатил за все содеянное. Так же, как и я. Атура не должен был легко от этого отделаться. Не после всех страданий, причиной которых он стал. И когда эта мысль возникла у меня в голове, я знала, что должна сделать.

– Ты прав, – сказала я. – Я не хладнокровная убийца и не стану ей из-за тебя.

Уголки губ Атуры задрожали, когда он попытался подавить победоносную улыбку. Он взял себя в руки и посмотрел мимо меня.

– Я полагаю, вы пришли, чтобы меня задержать?

Справа от меня выступил один из дворцовых стражей. Слева стояли Сирена и Касса. Было так странно видеть их рядом друг с другом. Будто два совершенно разных мира столкнулись между собой.

– Еще нет, – сказала я.

Страж вопросительно посмотрел на меня.

– Он – военный преступник, миледи. Мы его арестуем и выдвинем обвинение, как положено.

– Вы еще сможете это сделать, – пообещала я. – Но сначала я покажу ему то, что он натворил. Я дам ему это увидеть. Каждый ужасный момент, каждую боль, каждый страх. Все, что он на нас навлек.

– Что… что ты имеешь в виду? – Атура посмотрел на остальных. – Что она имеет в виду?

Он действительно ничего не знал. Несмотря на то, что понимал, будто Сумеречный камень заставлял ночных альб красть человеческие души, он понятия не имел о том, в чем состояла наша истинная сила. Но скоро об этом узнает. Я подняла руку, растопырила пальцы и высвободила силу ночных альб. Подобно ожившему туману магия перетекла к нему и вошла в его тело.

Казалось, можно было слышать крики умерших, видеть их лица в колыхавшихся темных тенях и чувствовать их страдания, даже не соприкасаясь с ними. И я была уверена в том, что не одна испытывала это. Все в помещении осознали, с чем я вынудила столкнуться Атуру. Они видели то, что видела я. Страж даже отпрянул назад, чтобы отстраниться от сильной концентрации собранных воедино чувств.

В то время как я давала Атуре увидеть, скольких жертв стоило его корыстолюбие, сила других ночных альб покидала меня. Только благодаря этому я заметила, насколько сильно ослабило меня вынашивание ее внутри себя. Мои колени обмякли, я споткнулась; клубы тумана начали тускнеть. После того как показала Атуре все страдания, я опустила руку и упала на колени. Едва ощутимая пустота возникла внутри меня, и я чувствовала, будто погружалась в глубокую яму.

– Шира? – обеспокоенно заговорила со мной Сирена. Она села рядом со мной на корточки и дотронулась до моей руки.

– Теперь вы можете его задержать, – сказала я, обращаясь к стражнику, и подняла на него взгляд. Мои глаза заполняли слезы. Теперь, когда эта неукротимая сила внутри меня стихла, больше ничего не оставалось между мной и моей собственной болью. Я устремилась в эту глубокую черную яму и не знала, за что можно ухватиться. Атура убил Лисандра. Хладнокровно проткнул его мечом, когда я чувствовала себя бессильной и потерянной, прямо как сейчас.

– Он это заслужил, – сказала я сдавленным голосом.

– Да, заслужил, – согласилась она со мной.

Страж шагнул к Атуре, но тот вскочил и попятился от нас.

– Оставьте меня! – кричал он. Его лицо исказилось. Он покачал головой и отшатнулся. – НЕТ! – заорал он, схватился за шею и потянул за свой воротник, словно тот перекрывал ему воздух.

От загадочного мужчины, каким он был, когда мы с ним познакомились, ничего не осталось. Его глаза кричали безумием, его истинное «Я» вышло наружу.

– Вытащите это из меня, – требовал он. – Его слишком много! Вытащите это! – Он рвал себя за волосы, его лицо стало пунцовым, и он начал бормотать бессмысленные вещи, которые никто из нас не мог разобрать.

– То, что вы сейчас чувствуете – это ваша вина, Атура, – напомнила ему Авила. – Мы все видели то, что Шира показала вам. Это страдания бедных невинных, которые благодаря вам вынуждены были умереть. Никто вас от этого не освободит.

– Сделай так, чтобы это прекратилось! – настаивал он.

– Вам придется с этим жить, – сказал страж.

– Как все, у кого есть совесть, – добавила Касса.

Атура кричал, беспрестанно тряс головой и пятился спиной вперед.

– Это должно прекратиться, – всхлипывал он и тянул себя за волосы, будто мог вырвать удушающее чувство вины из своей головы. В таком состоянии он больше никогда не сможет побудить кого-либо служить себе и своему делу. И если бы он знал, что смерть была бы более милостивой, чем жизнь с болью жертв его преступлений, пожалуй, он выбрал бы ее добровольно.

– Задержите его, – сказала Авила.

Страж последовал приказу и увел своего скулящего и слюнявого командира. Теперь Атура больше никому не сможет навредить.

Как очутилась в своей постели, я не знала. Могла только предполагать, как потеряла сознание. Обо всем, что произошло после задержания Атуры, я не помнила.

Лежа на шелковых простынях, я уставилась на заштопанный балдахин кровати и вспомнила о своем первом дне во дворце – о сражении с Майлой и утешительных словах Атуры. Я тяжело сглотнула, и моя грудь содрогалась при каждом вздохе. Я так много приобрела с того дня. И так много потеряла.

Кто-то постучал, и я повернулась к двери.

– Да? – спросила я. Мой голос хриплый и сдавленный. Но он вновь был моим собственным. Голоса тысяч ночных альб исчезли, как и сила, которую они мне одолжили. Только когда я закрывала глаза и хорошо сосредотачивалась на них, могла слышать их и ощущать с ними связь. Взаимосвязь наших душ и образованное ей единство были частью нашей магии.

Сирена осторожно просунула голову в дверной проем. Увидев меня, она улыбнулась, и я попыталась ответить на ее улыбку.

– Ты проснулась, – заметила она и вошла в помещение.

Я кивнула, несмотря на то, что не ощущала себя проснувшейся. Все, что случилось, казалось сном. Как там его называл Лисандр? Кошмаром. Лучше не становилось, потому что я все время думала о нем.