– Кое-что есть, – сказал Эссиорх рассеянно.

Он старался связаться с валькириями.

* * *

Ната, Мошкин и Чимоданов, переглядываясь, стояли передПуфсом. Арей сидел в стороне, на камне. Варвара возле него. Зигя, скучая,отковыривал от сосны кору. Нашел жука-пожарника, понюхал его и сунул в рот.

– А я жука съел, мама! – похвастался он.

Пуфс посмотрел на луну, отразившуюся в его темных очкахдвумя плоскими золотыми блинами. Даже ночью он был в очках.

– А ведь уже полночь! – произнес он, точно намекаяна что-то.

– Ластовый день джулая! Ластовый день джулая! –пакостно запел Ромасюсик.

Мошкин понял, что терять им уже нечего. Такого ощущенияобреченности у него не было никогда в жизни. Даже сомнения все вдруг ушли.Какие могут быть сомнения, когда ты летишь с крыши головой вниз?

– Мы в лесу! Трейлер сюда не пройдет! – крикнулон, сам не слыша своего крика.

– Какой трейлер? – не сразу поняла Мамзелькина.

– «Вольво», водитель Зы-зы-зуев…

– А, этот! Да не было никакого трейлера! Точнее, игрузовик был, и Зуев такой есть, да не про вашу честь, – хмыкнула АидаПлаховна.

– Как так? – растерялся Мошкин.

Мамзелькина протянула сухую ручку и извлекла свиток. Мошкин,Ната и Чимоданов со страхом наблюдали, как он стремительно раскручивается. Ивот уже их фамилии вспыхнули в темноте. Тогда Аида Плаховна сунула руку врюкзак и, порывшись, извлекла скомканный мужской галстук. Плюнула на него, каки Арей некогда плевал себе на палец, и провела галстуком по свитку. Чимодановувидел, как буквы его фамилии поплыли.

Вначале уплыло «Чи», затем «мо», прочие же буквы растаяли исмазались, незаметно превратившись в совсем другое, иностранное, ничего неговорящее ему имя.

– То же и с остальными. Немного белил, а затем новаянадпись сверху. Несложная работа… – пояснила Мамзелькина. – С какихэто пор мрак решает, кому жить, а кому умирать? Сколько надо было мухоморовсъесть, чтобы в это поверить?

– Вам просто нужно было, чтобы я за ними следила, да?Клопа вашего вонючего кровью кормить? – не сдерживаясь, крикнула Вихрова.

– И это тоже, – сказал Пуфс. – Но все жеважнее было другое: очевидное предательство, какое и свет не сможет оспорить.Такое, чтобы вы все втроем о нем знали и все на него пошли…

– Когда мы предавали? – угрюмо спросил Чимоданов.

– Ну здрасьте! А клещ из Тартара? А согласие быть сосветом, но работать на мрак? Разве это не предательство?..

– А вам-то какая выгода?

– Да такая и выгода. Вы забыли вернуть кое-чточужое, – вкрадчиво напомнил карлик.

– Что вернуть? – огрызнулась Ната. – Эйдосы?Они не ваши!

– Твой эйдос, киса, и так нам когда-нибудь достанется.Особо не обманывайся, – небрежно заверил ее Пуфс. – Пока же нам нужнонечто не менее ценное. Бывшие способности Кводнона!

– Вы их не получите! А отнять их нельзя! – упрямозаявила Ната.

– Нельзя отнять чужое, а свое забрать всегда можно. Высами их нам отдали своим предательством… Прасковья! – нетерпеливо окликнулПуфс.

Совсем близко от своего лица Ната увидела широкораспахнутые, жуткие глаза наследницы.

– Пощади! – не помня себя, шепнула Вихрова.

– За что тебя щадить-то? Ты для меня ничего не сделала.Где мой Меф?

– Мы плыли в разных байдарках, – поспешно сказалаНата.

Прасковья не ответила. Ее глаза расширились, сталистрашными, как у совы. Ната закричала, рванулась, попыталась хотя бы несмотреть в зрачки, но собственные веки уже не подчинялись ей. Мгновение – еенаполнила чернота, она покачнулась и упала, ощутив себя воздушным шаром, вкоторый вогнали иглу.

А Зигя уже подтаскивал к Прасковье Чимоданова и Мошкина. Наплечах у гиганта прыгал Пуфс.

– И этих двоих сюда! А ведь, пожалуй, Прасковья теперьстанет сильнее Мефа! – услышал Евгеша голос карлика.

* * *

Когда Мошкин очнулся, первым, кого он увидел, был Чимоданов.Тот стоял у сосны, мутузил дерево ободранным кулаком и всхлипывал. Евгеша дажене сразу понял, что это за звук.

– Очухался? – мрачно спросил кто-то.

Мошкин повернул голову и увидел Нату. Вихрова мрачно сиделана земле и, зачерпывая хвою, насыпала ее себе на колени.

– А где Арей? Прасковья? – спросил Мошкин.

– Нету их, – ответила Ната серым и опустелымголосом. – Чего им тут теперь делать? Тю-тю.

Евгеша недоверчиво моргнул. Он попытался призвать шест, но сравным успехом мог бы окликнуть и луну. Чимоданов перестал избивать дерево.Повернулся.

– Ну что, идем, что ли! А то я замерз и жрать охота, –сказал он решительно.

– Куда, к Эссиорху и Буслаеву?

– Да ну их! Нужны они теперь! В Москву уж лучше и подомам, – проговорил Петруччо, махнув рукой.

– Что, пешком в Москву? – не понял Мошкин.

Чимоданов обозвал его дураком.

Евгеша шагал молча. Ната и Петруччо ругались и грызлись, ищавиноватого. Получив друг от друга кучу словесных тумаков, сошлись на том, чтовиноват во всем безответный Мошкин. Часам к восьми утра они вышли на грунтовуюдорогу.

Послышался гул грузовика. По грунтовке, грохоча, медленнотащился «Урал»-лесовоз, груженный бревнами. Вихрова выскочила перед машиной изамахала руками, как мельница.

Лесовоз остановился с неохотным скрежетом.

– Чего надо? Подвезти, что ль? – крикнул,выглянув, парень в кепке.

– К железной дороге. На станцию, – сказалЧимоданов.

Ната по привычке выдала лицом атакующую волну. Прежде такойдозы магии хватило бы, чтобы парень, бросив грузовик, на руках донес ее доКрасной площади. Сейчас же он только гоготнул и нетерпеливо хлопнул ладонью погудку.

– Че кривляться-то? На бревна полезайте и держитесь,чтобы не сбросило. До Салавири довезу, а дальше уж на рейсовом автобусе, –решительно сказала кепка.