– А че вы лезете? Он вон тоже дальше МКАДа невысовывался! И че? Носится, как чокнутый олень! – огрызнулась Варвара,кивая на Добряка.

Самого пса видно не было: лишь трещали кусты слева от тропы.

Убедившись, что кровь остановилась, Варвара резко встала,нетерпеливым толчком ладони загнав в ножны тесак. На пристрастный взгляд Арея,она делала все слишком резко, неженственно. Почему, скажем, нельзя былоподняться плавно, с мягкой улыбкой, а не вскакивать, точно в тебя выпалили из мушкетаи надо спешно увернуться от пули? Мечнику захотелось сделать очередноезамечание, но он сдержался.

– Чего мычим? Опять какие-то сложности? –раздраженно спросила Варвара.

– М-м… Нет.

– Тогда встречный вопрос можно? Зачем мы машину вболоте утопили? Чтобы на сигнализацию не ставить? – поинтересоваласьВарвара.

– Видимо, да, – ответил Арей.

– А я ключи зачем-то сохранила. Вот что значитзапасливость! – задумчиво сказала Варвара, аккуратно вешая брелок на куст.

Пуфс устал идти и, властно подозвав Зигю, вскарабкался емуна плечи. «Мама» Прасковья, в которую Зигя всего за пять секунд до того,хихикая, кидал шишками, увидела, как лицо гиганта дрогнуло, смялось и неуловимоприобрело жестокое и бессмысленное выражение. На Прасковью он смотрел теперь такпусто и с таким сосущим равнодушием, что она поняла: вели ему сейчас Пуфсвыдавить ей глаза – он сделает это, не задумываясь. Его собственная личностьбыла совершенно подавлена карликом.

Пуфс нетерпеливо хлопнул ладонью по гулкой, как спелыйхерсонский арбуз, макушке Зиги.

– Вперед! – приказал он, и, подминая молодойподлесок, великан двинулся, куда ему было велено.

Километра через три они вышли на свежую вырубку, которуюнаискось пересекала песчаная дорога с ясно обозначенной колеей от колес.Мамзелькина неприметно осмотрелась и захромала к Арею.

– Что ж ты грыбочки-то топчешь?.. Ты их сажамши?

Поохав, выудила из-под ноги у него свинушку и, уже отходя,сказала негромко:

– Видишь раздваивающуюся сосну? Когда будешь рядом,переруби ее, но не раньше, чем я в следующий раз наклонюсь. А ты, девкя, собакусвою придержи, чтоб не мешалась! А то смотри: помрет собака!

Арей не переспрашивал. Варваре, стоявшей рядом, почудилось,что он ничего не услышал. Во всяком случае, на сосну он даже не взглянул.Обычной своей усталой походкой, шаркая по траве, он прошел мимо молодой сосны,чудом уцелевшей в центре вырубки. Варвара наблюдала за ним, удерживая заошейник Добряка.

Мамзелькина, поправляя рюкзачок, обогнула кустарник, косойразвела ветки и наклонилась, будто за грибом. В следующее мгновение Арей, сленцой обернувшись, сделал быстрое движение. Меч возник в его кисти уже вовремя соприкосновения со стволом. Варвара увидела длинную, точно из тусклоймеди, выкованную полосу, исчезнувшую быстрее, чем она успела ее рассмотреть.

Несколько мгновений перерубленная сосна стояла, словноопределяясь, куда ей упасть, после чего начала клониться в сторону кустарника.Ствол еще не коснулся земли, а Аида Плаховна с невероятной для рассыпающейсястарухи резвостью скакнула в самый центр хвойного облака и, теряя рюкзак,покатилась по траве.

Когда Арей и топающий ножищами Зигя подбежали, Мамзелькинауже стояла и, стряхивая с юбки прилипшие сосновые иголки, держала за воротдлинноносую дамочку с красноватым, будто чешуйчатым, лицом и спутаннымиволосами. Дамочка, не переставая, верещала, болтала ногами и пыталасьперехватить Плаховну за кисть, чтобы вцепиться в нее острыми зубами.

– Дриада! Вот так встреча! И, главное, раньшесветлых! – медовым голоском произнес Пуфс, свешиваясь с плеч Зиги. –Вам медаль, Аида Плаховна!

– Сябе мядалю оставь! Нам побрякушки ни к чяму!Мядовухой бяру! – отказалась Мамзелькина, встряхивая дриаду как котенка.

Скатившись с плеч Зиги, Пуфс попытался сорвать с шеи удриады ожерелье. У него не получилось, и он решил, что это оттого, что мешаетголова. Не задумываясь, Пуфс выдернул из воздуха короткий кривой нож, точно внасмешку изъеденный по краям кариесом ржавчины, и, перехватив его лезвием ксебе, вознамерился отмахнуть ей голову.

Репейная дриада закрыла глаза, не переставая визжать ибиться. Арей по знаку Мамзелькиной двумя пальцами поймал карлика за запястье.Зигги хрипел и, наливаясь кровью, тянулся ножом к горлу дриады. Он был похож надомашнего зверька, который, прокусив хозяину ногу, отведал вкус крови и впал востервенение.

Зигя, с которым у Пуфса не было прямого физическогоконтакта, трусливо отворачивался, дрожал и закрывал лицо руками. Он снова былмаленьким ребенком, не выносившим драк.

– А ну отпустил меня! Ж-живо! Убрал руку! –верещал Пуфс.

– Аида, а правда: зачем мы ему мешаем? –поинтересовался Арей.

Как истинный страж мрака, он не видел в том, чтобы отмахнутьдриаде голову, ничего особенного. Просто мелкую причуду не вышедшего ростомначальника.

– Ты что, еще не понял? Она и ожерелье – одно целое!Дают друг другу жизнь! Убей ее – останешься с носом! – насмешливо заявилаМамзелькина.

Арей недоверчиво пригляделся и обнаружил, что старуха неошиблась: концы ожерелья выходили из шеи дриады, словно вырастали из нее.

– Убери нож, Пуфс! Это я тебе как советник советую!Хочешь долго жить: избегай ножей, вилок и прочих кухонных опасностей! –веско сказал Арей.

Зигги разжал пальцы. Желая оказать мечнику услугу, Варваранаклонилась поднять выпавший нож, но прежде чем она это сделала, барон мракабез церемоний наступил ей на запястье.

– А-а! Вы что, озверели? Больно!

– Не надо этого трогать! – попросил Арей, отпускаяруку Пуфса.

Варвара, морщась, растирала кисть.

– Ну нельзя и нельзя! А словами слабо объяснить?

– Нога порой бывает убедительнее языка. Говоришь:языком «нельзя» – не слушают, объясняешь ногой – всем сразу все понятно, –сказал мечник.

Взяв голову Варвары, он бесцеремонно повернул ее в сторону.Кривой нож Пуфса поспешно зарывался в землю. На нож он уже походил мало, абольше на крупную многоножку с дрожащей, как желе, оранжевой спиной и короткимиядовитыми отростками по центру.

Пуфс с любопытством помял одну бусину. Та оказалась мягкой иподатливой.

– Надо же! Репейник без колючек! – пробормотал он.

Дриада перестала визжать и недоверчиво открыла один глаз.