– Оказалась втянута, ага, – быстро выпалила Конни и поспешила уточнить: – Вы ведь знали её?

– Скажем так, я был с ней знаком. В прежние времена, когда мы с Дот ещё были детьми, она была частой гостьей в фамильной резиденции. Но нельзя сказать, что мы по-настоящему знали её. Она была вдовой и дружила с нашей тёткой – вот и все известные мне факты.

– А ваша тётушка? Как она переживает смерть своей подруги?

– Нет-нет-нет, никаких спойлеров! – рассмеялся Виктор открыто и так звонко, что хрусталики на люстре зашевелились. – Вам стоит дождаться и своими глазами увидеть это замечательное шоу! А вот и ваш брат…как я понимаю…

– Добрый вечер, – Берт вежливо поприветствовал гостя и крепко пожал его руку.

– Берт, познакомься с Виктором Тенебрисом. Он был очень любезен и дал мне пару полезных советов…

– …а ещё уберёг от общения с собственной младшей сестрой, – добавил гость бодро и невозмутимо. – Рад встрече. Наверняка, вам это уже говорили, но всегда приятно видеть Ди Гранов на Сен Линсей и в этом доме. После смерти Августа нам всем было чрезвычайно тоскливо представлять эти коридоры и комнаты без него. А ещё ваша сестра исключительно прекрасна.

Конни чуть не подавилась на вдохе. То ли от той содержательной краткости, с какой Виктор подавал информацию, то ли от самой его манеры общения, ровной и в тоже время ироничной, то ли от внезапного комплимента в свой адрес. Она быстро попыталась вспомнить, каким она застала собственное отражение в зеркале перед тем, как покинуть свою комнату. Вроде бы ничего исключительно прекрасного: всё те же непослушные светлые волосы, но лишь собранные на затылке, всё те же диграновские глаза, нос, скулы, всё та же не модельная коренастая фигура. Да, она была в красивом длинном платье с кружевом на спине, а в ушах звенели мамины рубиновые серьги-капельки, но ничего принципиально нового эти детали не добавляли. Девушка быстро сделала вывод, что Виктор либо неприкрыто ей польстил, либо считает всех Ди Гранов прекрасными априори. И сложно было сказать наверняка, какая из версий реалистичнее прозвучала бы в контексте островных взглядов и обычаев.

– Я постоянно ей это говорю, а она не верит, – ответил Берт с улыбкой и осторожно покосился на Конни. Кажется, он мгновенно уловил её смятение и, как диктовал ему его характер, надеялся поддеть её по этому поводу в будущем. – А где же ваша сестра, от которой вы нас спасали?

– Не знаю, но, надеюсь, вы храните спички и горючие жидкости под замком.

– Даже так?

– Только так. Не переживайте, я дал клятву Франку Аллану, что не позволю Доротее испортить этот вечер и уберегу вашу сестру от испепеляющего взора своей тетки. Не знаю, правда, как будет реализовано последнее, но сделаю всё возможное.

– Как это…благородно и с вашей, и с его стороны, – немного растерянно выпалил Берт. Он не понял, когда именно сестра успела обзавестись такими друзьями, да и самого Аллана он пока в глаза не видел, но уже не в первый раз слышал о том, что Конни придётся от кого-то защищать. Прежде ему казалось, что это исключительно его забота.

Они обменялись ещё парой фраз с Виктором, когда к ним вышла госпожа Сапфир и сообщила, что все уже собрались в гостиной перед летней столовой и «жаждут встречи с Ди Гранами».

Она так и сказала – «жаждут» – от чего у Констанции нервно дёрнулось веко. Она надеялась, что это было незаметно, потому что Виктор и Берт в этот момент смотрели прямо на неё. Встреча с Доротеей, пусть и короткая, оставила на душе какой-то неприятный осадок. Не только из-за грубости девицы, но от самого того эмоционального фона, что исходил от неё. Конни вдруг ясно ощутила, как внутри у неё расползается гадкое чернильное пятно с неприятным табачным запахом. Оно просачивалось во все органы и вызывало странные ассоциации с какими-то катакомбами, сырыми подвалами и тесными пространствами. На мгновение Конни показалось, что её вот-вот стошнит, но голоса беседующих Виктора и Севиллы вернули её в реальность. Что это было? И где она только что побывала? Буквально мгновение назад Констанция как будто перенеслась в какое-то страшное место и даже испытала секундный приступ клаустрофобии, но ничего подобного ей не было свойственно прежде. Неужели она настолько сильно перенервничала? С каких пор встреча с парочкой незнакомцев стала причиной приступов паники? Ответов не было.

Девушка смотрела в пустоту, пытаясь отвлечься от пугающего видения, пока госпожа Сапфир вела компанию в сторону помещения, где их ждали гости.

– Дамы и господа, – торжественно произнесла домоправительница, привлекая к себе внимание собравшихся, – позвольте представить вам Констанцию и Адальберта Ди Гран!

Конни немедленно налепила на лицо самую приветливую улыбку, на какую только была способна, и быстро окинула взглядом преисполненную света и блеска гостиную. Свет исходил от люстр и свечей в старинных канделябрах, а блеск – от украшений и нарядов присутствовавших дам. Доротея уже была здесь – стояла вдали от всех и даже не смотрела в сторону Конни и Берта. Отрешённо она уставилась куда-то в сторону, грозно скрестив руки на груди.

– Как я вижу, с Виктором вы уже познакомились, – промурлыкала другая гостья, плавно вставая с кресла. Пока она шла навстречу Констанции, медленно поднимая кисть для рукопожатия, Конни уже точно знала, с кем сейчас будет разговаривать. Хотя, конечно, она была совершенно не похожа на ту юную особу, которую они с Бертом видели на фотографии в доме нотариуса Совиньи.

– Амандин Тенебрис, – опережая госпожу Сапфир, собиравшуюся представить её, гордо произнесла дама. Поймав её руку, Конни чуть не отдёрнулась. Заранее она боялась, что её ударит током или обожжёт холодом – настолько пугающий образ матриархата Тенебрисов засел в её голове. Но ничего подобного не произошло. У дамы были очень ухоженные гладкие руки с недлинными, но изящными пальцами. В отличие от своей заклятой подруги Исидоры Совиньи, Амандин не была поклонницей перстней, колец и вообще каких-либо броских украшений. Выглядела она приятно и благородно: длинное чёрное платье закрывало и руки, и ноги, и декольте, но подчёркивало стройную фигуру формы песочных часов, гладкие и переливающиеся тёмные волосы были собраны в элегантный пучок на затылке, а макияж был неярким и подчёркивающим главное украшение этого лица – большие оливкового цвета глаза. Морщин у Амандин практически не наблюдалось, даже мимических – видимо, благодаря косметическим процедурам. Когда дама начинала говорить, это проявлялось особенно: губы казались стянутыми и неподвижными, а скулы и лоб оставались неестественно гладкими.

– Рада знакомству, – вежливо ответила Конни. – Наслышана о вас…

– Наверняка вам наговорили обо мне всяких гадостей, – улыбнулась женщина и взгляд её потеплел. – Не верьте всему, что слышите. Я и наполовину не так страшна, как обо мне болтают. Кстати, о вас мне тоже кое-что говорили. И, что удивительно, ни капельки не солгали. Вы настоящие Ди Граны! – она обернулась к Берту и протянула ему свою руку. – Адальберт, я как будто смотрю на юного Августа! Это одновременно и радует, и разбивает мне сердце…