Когда Эдвина входила в отель, где остановилась Алексис,бриллиантовый браслет сверкал на ее руке, напоминая о днях любви, которыенавсегда останутся с нею.

Патрик спросил о Малкольме Стоуне, и портье — это был ужедругой мужчина — сказал, что он в отеле.

Патрик попросил не сообщать об их приходе и вопросительновзглянул на Эдвину.

— Ты хочешь подняться со мной или лучше мне первомувстретиться с ним?

— Я пойду с тобой, — прошептала она, — а тоты можешь испугать Алексис.

Хотя, надо признать, Алексис вряд ли можно было чем-либоиспугать — после того, что она сделала.

Она сбежала почти месяц назад. Джордж через несколько недельуже должен вернуться домой. Значит, надо как можно скорее привезти беглянкудомой, если она вообще захочет вернуться, и Эдвина пошла за Патриком наверх.

Ее охватила нервная дрожь, когда Патрик стучал в дверь. Ониоба думали, что же ждет их там, за дверью Патрик посмотрел на Эдвину, ободряющеулыбнулся ей и постучал громче.

Через полминуты высокий красивый мужчина, босой, с сигаретойв зубах, распахнул дверь. В руке он держал бутылку виски.

Из-за его спины выглядывала хорошенькая девушка в шелковойкомбинации.

Только через мгновение Эдвина поняла, что эта девушка — еесестра. Прекрасные светлые волосы Алексис были коротко острижены и завиты, лицосильно напудрено и нарумянено, ресницы густо покрыты тушью, а губы — яркойпомадой.

Но даже сквозь эту вульгарную маску Патрик разглядел, чтоАлексис действительно очень хороша.

Она тут же заплакала, а Малкольм с преувеличеннойвежливостью поклонился и пригласил их войти, посмеиваясь про себя, чтосестра-девственница привела мужика.

— Ого, семейный визит, и так быстро. — Онпосмотрел на Эдвину с сарказмом, подогретым ирландским виски. — Я инадеяться не мог, что вы окажете нам любезность и навестите нас в Лондоне, миссУинфилд.

На секунду Патрик почувствовал искушение врезать ему, какэто сделал в свое время Джордж, но сдержался и молча наблюдал за происходящим.

Эдвина серьезно смотрела на сестру, и Патрик видел, как всяее мягкость исчезала на глазах.

Она вдруг стала строгой и жесткой.

— Алексис, будь добра сейчас же упаковать свои вещи!

Она с презрением взглянула на Малкольма. От него неслоспиртным и дешевым табаком, и Эдвину передернуло, когда она представила себежизнь сестры с этим субъектом.

Алексис стояла не шевелясь с той минуты, как они с Патрикомвошли в комнату.

— Вы собираетесь забрать мою жену? — насмешливоспросил Малкольм.

— Вашей жене, между прочим, семнадцать лет, и если выне хотите предстать перед судом за похищение несовершеннолетней иизнасилование, лучше позвольте ей уехать домой со мною, мистер Стоун, —холодно произнесла Эдвина.

— Это вам не Калифорния, мисс Уинфилд. Это Англия. Иона моя жена. Так что ваши слова ничего не значат.

Эдвина посмотрела на него как на пустое место и подошла ксестре.

— Алексис, ты идешь со мной?

— Я… Эдвина, разве я должна? Я люблю его.

Эти слова ранили Эдвину, но Патрик почувствовал это толькопотому, что знал ее, так как она не подала виду, что ей больно, и он стал ещебольше восхищаться ею за удивительное присутствие духа, которое она сохраняла,разговаривая с явно испорченной девчонкой и отпетым развратником. Как бы нибыла Эдвина расстроена, она не показывала этого и говорила с сестрой оченьсдержанно.

— Ты именно так желаешь жить? — насмешливоспросила она, оглядывая комнату.

На полу валялись пустые бутылки из-под виски вперемешку сокурками, какие-то вещи.

Эдвина брезгливо взглянула на Малкольма.

— Ты к этому стремилась? — Ее взгляд устыдил быкого угодно, а уж семнадцатилетнюю девочку и подавно. Даже Патрик смутился отее тона и Малкольм тоже. — Это твоя мечта, Алексис? Ты все променяла наэто?

Алексис, всхлипывая, отвернулась. Эдвина с болью в сердцепоняла, что произошло. То, что Алексис оказалась в объятиях Малкольма, былововсе не простой случайностью. Она искала зрелого мужчину, способного заменитьей погибшего отца… из-за этого же она пыталась убежать к Филипу в Гарвард… ейнужен был опекун. Но она хотела найти не любовника, не мужа, а отца, и Эдвиначуть не заплакала, печально глядя на сестру.

— Эдвина… — Алексис захныкала. — Прости меня,прости…

Она ожидала совсем не этого! Она думала, что будет забавно,да к тому же эффектно бежать с Малкольмом, но теперь, прожив с ним нескольконедель, она осознала малоприятную правду. Он только использовал ее, как хотел,и жизнь с ним была тягостной и унылой.

Даже Париж показался ей мрачным. Малкольм непрерывно пил.Алексис знала, что он встречался с другими девицами, но по крайней мере хотьтогда она могла побыть одна. Ей не хотелось близости с ним, хотя в глубине душиона так ждала нежности и ласки. Когда он называл ее «малышкой», она все готовабыла для него сделать, он это отлично знал и пользовался этой слабостью.

— Оденься, — спокойно сказала Эдвина. Патрикнаблюдал за ней с безмолвным восхищением.

— Мисс Уинфилд, вы не можете забрать мою жену.

Малкольм, покачнувшись, шагнул к Эдвине, пытаясь выглядетьгрозным. Краем глаза она заметила движение Патрика и жестом остановила его. Онане может уйти, не узнав всей правды. Малкольм не из тех мужчин, которыерешаются на скоропалительную женитьбу, тем более на такой невесте, каксемнадцатилетняя Алексис.

— У вас есть брачное свидетельство, сэр? — холодноспросила Эдвина. — Вы же не думаете, что я поверю вам на слово. И, кстати…— Она повернулась к Алексис, которая успела накинуть атласный халатик. —И, кстати, Алексис, как это ты попала в Англию и Францию без паспорта или тыраздобыла его в Нью-Йорке?

Эдвина говорила резким тоном, и Алексис торопливо объяснила:

— Малкольм всем сказал, что я потеряла свой паспорт. Амне было так плохо, что никому не хотелось тревожить меня.

— Плохо? На пароходе? — сочувственно спросилаЭдвина.

Она знала, каким тяжелым испытанием может быть морскоепутешествие, и удивилась, как это Алексис вообще решилась сесть на пароход.

— Они меня все время держали на наркотиках на«Бремене», — невинно произнесла Алексис, застегивая туфли.

— Наркотики? — Эдвина подняла брови, глядя в упорна Малкольма. — И вы рассчитываете вернуться когда-нибудь в Штаты, мистерСтоун? Наркотики… похищение… изнасилование… семнадцатилетняя девочка…несовершеннолетняя… Интересная история для суда, не правда ли?

— Да ну? — Малкольм оживал на глазах. — Вы всамом деле считаете, что ваш братец и его голливудские родственнички захотятраздуть это дело? Как это скажется на его репутации, вы подумали? Нет, миссУинфилд, он не пойдет в суд, да и вы не пойдете, и Алексис тоже. Он даст мнеработу — вот что он сделает для своего-то зятя. А если не захочет дать мнеработу, то, возможно, пожелает откупиться. Только это ему недешево обойдется!