– Я его раньше не видела, – сказала Элиза, вставая у нее за спиной. – А ты?

– Нет, – ответила Элен. – Может… гестаповец? Они иногда ходят в гражданской одежде.

– Слишком нерешителен для гестаповца.

– Возможно, он просто заблудился. Гляди, опять идет в нашу сторону.

Невзирая на все их попытки наладить общение с младшей сестрой, Флоранс по-прежнему держалась замкнуто. Элен старалась найти какую-нибудь нейтральную и приятную тему для разговора, но Флоранс отвечала односложно. Основную часть времени сестра проводила в саду, высаживая рассаду и подрезая кусты. Сейчас она гремела посудой на кухне. Элен предложила прогуляться, однако Флоранс даже не подняла головы, бросив:

– Оставь меня в покое!

И Элен отступилась.

– Опять он, – через некоторое время сказала Элиза. – Тот человек. Теперь стоит у ворот, смотрит на дом.

– Как по-твоему, что ему нужно?

– Понятия не имею… Может, спросить Флоранс, не видела ли она его раньше?

– Лучше не надо. Она сегодня вся на взводе.

Но Элиза все-таки позвала Флоранс.

– Чего тебе? – послышался раздраженный голос младшей сестры.

– Можешь подойти сюда?

– Я занята. Делаю тесто.

– Ну пожалуйста.

Элен настороженно смотрела на пришедшую с кухни Флоранс. Сестра вытирала руки о свой несоразмерный фартук с нагрудником. Он был сочного синего цвета с перехлестом на спине; мягкий и такой удобный, что Флоранс ходила в нем с утра до вечера.

– Что надо? – хмуро спросила Флоранс, отводя светлые локоны с насупленного лица.

– Ты прежде видела этого человека? – спросила Элиза.

Флоранс подошла к сестрам и осторожно посмотрела в окно.

– Вроде бы нет. Но я вижу только его спину. Нам это чем-то угрожает?

– Мне думается, он ничего плохого нам не сделает. Но незнакомцы не так часто забредают на нашу дорогу.

– Смотрите, он поворачивается, – сказала Флоранс и отошла от окна.

Мужчина и в самом деле повернулся, подошел к воротам и поднял щеколду.

– А теперь что скажешь? – шепотом спросила Элиза. – Ты его видела?

– Нет. И незачем шептаться, он все равно нас не слышит.

– Я выйду, – сказала Элен.

Элиза покачала головой:

– Нет, мы все выйдем. Конечно, если Флоранс пойдет с нами. Как ты считаешь, он похож на немца?

Элиза вышла первой. За ней Элен. Флоранс, немного помешкав, тоже вышла, встав за спиной Элен.

Увидев трех сестер, мужчина явно удивился.

– Доброе утро, – слегка поклонился он. – Прошу простить меня за это вторжение.

Он говорил на прекрасном французском с едва уловимым немецким акцентом.

– Вы великолепно говорите по-французски, – сказала Элен, сразу заподозрив неладное.

– Я учил его с детства. – Немец снова поклонился.

– Чем мы можем вам помочь? – учтивым тоном спросила Элиза, хотя Элен чувствовала: ее сестра сейчас пытается понять, работает ли этот человек на нацистов и не явился ли он сюда шпионить за ними.

– Не знаю, туда ли я попал, – сказал он, оглядываясь по сторонам.

– А куда вам нужно?

Немец улыбнулся:

– Вообще-то, я разыскиваю Клодетту Боден.

Сестры удивленно переглянулись.

– Серьезно? – спросила Элен. – Зачем она вам понадобилась?

– Не за чем особенным. Просто хотел поздороваться. Проходил мимо и вспомнил, что она живет в этих местах. Последний раз я был здесь очень давно. А сейчас решил немного прогуляться, и мне показалось, что я узнал этот дом.

– Она живет в Англии, – сказала Элиза.

– Должно быть, Клодетта продала этот дом. А раньше он принадлежал ей?

– Дом и сейчас ей принадлежит. Но теперь в нем живем мы. Клодетта – наша мать.

Немец выразительно и с любопытством посмотрел на нее и вдруг заморгал, заметив Флоранс, стоявшую поодаль.

– Ага. А вы, должно быть, младшая из ее дочерей.

– Откуда вы узнали?

– Только не пугайтесь, – засмеялся он. – Просто вы на вид моложе других.

Флоранс улыбнулась и несколько успокоилась. Возможно, разговор о матери подействовал на нее ободряюще.

– Значит, вы хорошо знали нашу мать? – спросила Элиза.

– Насчет хорошо… нет. Как я уже говорил, я оказался в вашей деревне и счел долгом вежливости…

– Что?

– Заглянуть сюда, и только. – Он снял шляпу, наклонил голову, затем снова надел. – Был рад познакомиться с вами. А сейчас меня ждут дела.

Немец повернулся и быстро ушел, оставив сестер в недоумении.

– Надо было спросить, как его зовут, – спохватилась Элиза.

– К чему? – пожала плечами Элен. – Он больше не вернется.

– Интересно, каким образом он познакомился с маман?

Прошел дождь. В воздухе посвежело. Элен сидела у окна. Во дворе с кружевных лепестков гортензии капала вода. Внутри дома обстановка по-прежнему оставалась напряженной. Элен читала. Элиза расширила свои серые брюки, сделав их поудобнее, и принялась чинить коричневую мужскую куртку, которую надевала вместе с брюками.

– Никак одежда уже становится тесной? – спросила Элен, без сожаления откладывая книгу.

Мысли все равно не давали ей сосредоточиться на чтении.

– Немного жмет в груди и на пузе. Совсем чуть-чуть. Но куртка в самый раз.

– Не считая дыр, – засмеялась Элен.

– Обходись тем, что имеешь! Не так ли говорят в старой доброй Англии?

– Да. Хотела бы я сейчас там оказаться. А ты?

– Если честно, то нет… Ты сумела поговорить с Флоранс? – помолчав, спросила Элиза.

Элен шумно вдохнула:

– Пыталась, но она не желает.

– Со мной тоже. Ничего, поостынет.

– Я еще не видела ее такой… такой…

– Отрешенной?

– Да. Меня это беспокоит.

Элен чувствовала: на умонастроение Флоранс повлияла не только стычка с сестрами. Она до сих пор переживала последствия столкновения с головорезами из САБ. Такие ужасы не скоро забываются.

– Я собираюсь в деревню. В кафе осталось печенье. Заберу его сюда. Пойдешь со мной? – спросила Элиза.

– Вообще-то, я собиралась заняться стиркой.

– А попозже нельзя?

– Можно, конечно.