— Виктор Алексеевич велел забрать вещи и кошку. Про машину он ничего не говорил.

— Видимо забыл, — пожала плечами, вынимая ключи.

— Давай сюда, — протянул свою лапищу ко мне. — Я сам перегоню это корыто.

— Если заведешь, — смирилась и вручила ему ключ.

Он усмехнулся.

С грустью взглянула на пикап и вернулась к внедорожнику. Вася все время, пока мы добирались до дома Вити, орала истошным голосом, но стоило нам войти в квартиру и внести вещи, как она замолчала. Я поставила переноску на пол и открыла ей дверцу.

Она опасливо высунула мордочку, принюхалась, кажется, даже фыркнула, но все же вышла.

— Добро пожаловать, — из кабинета выглянул Витя и подошел к нам. — Можете быть свободны, — он обратился к парням.

Те кивнули и исчезли, оставляя нас наедине.

— Какую мне комнату занять? — поинтересовалась я, замечая, как на лице Никольского появилась улыбка.

— Мою, — произнес он, указывая пальцем в направлении своей спальни.

— Ты уверен, что поступаешь правильно? Я же займу твою гардеробную, — подмигнула мужчине.

Он бегло осмотрел мою поклажу и рассмеялся в голос.

— Тут и на комод не хватит, — но все же помог донести их, ловко игнорируя тот факт, что Вася отправилась в путешествие.

— Надеюсь, она не сильно линяет? — заявил чуть позже мужчина, наблюдая за тем, как я складываю вещи на свободные полки.

Пожала плечами, взглянув на Васю. Она быстро нас отыскала и теперь расхаживала по гардеробной, заглядываясь на безупречные ряды строгих деловых костюмов и белоснежные рубашки.

— Не знаю. Она еще молодая. Да и короткошерстная.

Витя присел, поманил к себе кошку. Она взглянула на него, но, махнув хвостом, ушла прочь.

— Своенравная девица, — рассмеялся он и отправился следом за кошкой.

Я же осталась в обнимку со спортивным костюмом и разинутым ртом. Меня только что променяли на кошку. А эта серая стерва знала, как управлять мужчинами.

Обнаружила их чуть позже, в кабинете Никольского. Он с кем-то тихо общался по телефону, а Вася с довольной мордахой сидела на его коленях и громко урчала.

Я остановилась на пороге, скрестив руки на груди. Витя закончил разговор, убрал телефон и взглянул на меня.

— Я же говорил, что найду с ней общий язык, — усмехнулся мужчина, поманив меня к себе.

— Ты знаешь, как покорять девичьи сердца, — улыбнулась в ответ, присаживаясь рядом.

— И твое покорил? — прищурившись, спросил он.

Я же напряглась. Отшутиться или сказать правду? Просто поцеловала его, пока он не заметил моего сомнения. Одно дело, когда ты чувствуешь, как тебя влечет к человеку, но открыть перед ним душу? Я не была готова. Как и он.

На работу теперь приезжали вместе. На этом настоял Никольский. А еще на мой вопрос относительно машины он заявил, что ее отогнали в сервис, на ремонт. Я поблагодарила его за помощь, но Витя все же советовал мне воздержаться и не садиться за руль. Послушалась его, не задавая вопросов. Тогда, когда он был серьезно настроен, вовсе не хотелось говорить.

— Маргарита, — окликнула Инна, подзывая к себе, когда я вышла из кабинета босса.

Да, на работе он для меня все тот же начальник, Виктор Алексеевич, хотя только что пытался поцеловать. Я отвертелась и сбежала.

— Можешь мне подсказать что это? — она показала на экран монитора своего компьютера.

Я обошла девушку, нагнулась вперед и вчиталась.

— Вот это да, — выдохнула я, всматриваясь в собственное изображение на первой полосе местной газеты.

— И я о том же, — ухмыльнулась Инна. — Что у вас с Никольским происходит? Тут пишут, что у него новая любовница, причем это ты.

Я бегло пробежалась по строчкам, особо не вчитываясь в пересказ того, как прошел очередной ужин, устроенный супругой мэра. Меня больше волновал тот факт, что мой снимок с недвусмысленной подписью появился в газете. Пусть и в желтой прессе. Одно дело, когда тебя обсудили и забыли, а другое — когда привлекли к твоей скромной персоне лишнее внимание.

— Врать бесполезно? — взглянула на Инну.

Та быстро закивала.

— Так вы встречаетесь? — шепотом произнесла она.

— Типа того, — пожала плечами.

Не знала, как назвать наши отношения. Витя уделял мне внимание, мы спали вместе, я переехала к нему, но о чувствах мы ни разу не заговорили.

— Что значит «типа того»? Тут либо да, либо нет, — возмутилась девушка.

— Что-то среднее, — нахмурилась я.

— Ладно, потом как определишься, скажешь, — рассмеялась она. — А вот про это можешь мне что-нибудь рассказать?

Девушка открыла вторую вкладку, и там была иная новость, которая напугала меня. Шокировала так, что я открыла рот и вчитывалась в каждое слово.

Никольский публично заявил о причастности некоторых лиц к покушению на Марка Громова, о поджоге его салона, при этом брал весь удар на себя.

— Он себе мишень на лбу нарисовал? — прошептала девушка.

Я молча кинула. Действительно, не просто мишень, а почти сам подставился под пулеметную очередь. Так вот какие у него были дела. Я боролась с желанием вернуться в его кабинет и требовать объяснений. Но обещала держаться в стороне.

— Я ничего не могу сказать. Прости, — горько выдохнула, отходя от стола девушки.

Она вздохнула, свернула все вкладки и тихо произнесла.

— Надеюсь, все обойдется, Маргарита. Но я вам желаю счастья, — подмигнула, заставляя улыбнуться.

Я бы сама себе пожелала счастья, но внутри был хаос. Все нахлынуло слишком быстро, я не успевала понять, что происходило в моей жизни. Но больше всего я боялась того, что устроил Витя. Я боялась за его жизнь.

В полном непонимании провела целый день, занимаясь мелкой работой. Выездные задания почему-то закончились, вместо меня Никольский отправил курьера. Задавать ему вопросы не рискнула, заметив, каким разгневанным он был, с кем-то долго общаясь по телефону. Громыхал, ругался и требовал найти кого-то, но я смогла лишь частично услышать его слова, входя в кабинет. Он выпроводил меня прочь, заявив, что у него нет времени на меня.

Вернулась к себе и собралась поковыряться в сети, как мой телефон возвестил о своем существовании.

— Лера, привет, — произнесла я, услышав бодрый голос девушки.

— Я слышала от Ники, что вечер прошел на отлично, — сказала она.

— Да, как ты и говорила, я привлекла к себе слишком много внимания, но справиться мне помогла Ника. Без нее я бы не дала отпор одной даме.

Она рассмеялась звонко, заливисто.