С южной стороны на остров можно было попасть через мостик, от которого осталась лишь каменная конструкция, скрытая густой растительностью. Аллеи исчезли, они заросли папоротником, примитивным хвощом и странными древовидными растениями так густо, что ей пришлось пробивать себе путь. Анна чуть не пропустила купол храма, где шесть лет назад Ян надел ей на палец кольцо из метеорита. Ее насторожил шум водопада. Ностальгия обрушилась на нее, и молодая женщина застонала от усталости и горя. Вдруг в темноте показалась лестница, ведущая к искусственному гроту.

Спустившись вниз, Анна вдруг опять осознала опасность. Полная луна освещала широкий проем, выходящий на сверкающую воду озера. Конструкция с искусственными сталактитами и неровными сводами была точь-в-точь как настоящая пещера. Молодая женщина продвигалась вперед, прислушиваясь к шуму, но стояла глубокая тишина. Приободрившись спокойствием места, она прошептала:

– Ян.

Ничего. Гордон был прав. Здесь никого не было. Как она могла поверить в то, что он будет скрываться именно здесь? Она ошиблась, вот и все.

Неосознанно Анна задрала голову вверх. Прямо над ней, на склоне шероховатой стены, висели эректусы. Их едва можно было различить, поскольку матовая кожа терялась на темно-бежевом фоне фальшивого известняка.

Над ней нависал самец, который отличался длинной всклокоченной бородой. Его лицо было испещрено глубокими морщинами, а на лице застыла злобная гримаса. Анну пронзил тот самый ужас, какой она почувствовала в Южной Африке, когда слоны гнались за гомфотериями. «Человек-обезьяна готовился защищать свою территорию. И на этот раз захватчик – я…»

Охваченная паникой, Анна хотела бежать. Но было слишком поздно. Человек-обезьяна прыгнул вниз, захватив ее с собой при падении. Он крепко прижал ее к земле. Молодая женщина чувствовала на своем лице его кислое дыхание, слюну. Его зубы… «О Господи, он сейчас меня укусит!»

– На!

Над ними появилась тень, закрыв их своим телом.

– На! – повторил эректус.

Бородатый агрессор тявкнул не то жалобно, не то с возмущением, а потом убежал вглубь пещеры.

Анна утонула в нахлынувших эмоциях. Перед ней стоял Ян. Но облегчение быстро улетучилось, когда она разглядела выражение его лица: он еще никогда не выглядел таким диким! Его глаза были наполнены яростью, словно Анна была врагом, тем, кто лишал их свободы и ранил, или еще хуже, как тот, кто безжалостно убивал. «Вот что люди сделали с эректусами! Вся эта жестокость…» – подумала женщина.

За это короткое мгновение члены племени скатились вниз и стали вокруг, подальше от них, явно выражая недоверие. Анна насчитала семь особей, затем подняла руки ладонями вверх в знак повиновения. «Это выжившие. Они тебя боятся еще больше, чем ты их!» – успокаивала она себя.

Ян подошел так близко, что едва не касался ее. Его ноздри дрожали, когда он обнюхивал ее. Ян искал знакомый запах или решал, что с ней делать? Их встречу прервало чье-то долгое завывание. Это была самка. Анна с любопытством выделила ее среди остальных. Темно-коричневые спутанные волосы, словно пакля, ниспадали до пояса. Несмотря на впалую челюсть, ее лицо излучало настоящую красоту, она будто бы светилась изнутри. «Она его любит! Она ревнует его ко мне!» Затем Анна разглядела у самки открытую рану под ребрами, откуда сочилась черная кровь. Похоже, ее ранили. Бородач одним прыжком оказался возле нее, но она оттолкнула его яростным рыком. Однако он не отчаялся и увлек ее за собой на ложе из веток, дав знак ложиться. В это самое мгновение их остановил властный крик, от которого все замерли.

– Тикак!

Один эректус замешкался, указывая рукой наружу.

Анна побежала к лестнице, прислушиваясь к звукам, и услышала отдаленное урчание моторной лодки. На озере были военные! Патруль? Анна была напугана, но в то же время ликовала от счастья. Эректусы освоили азы речи!

Клан нервничал. Люди-обезьяны поняли, что приближается опасность, и ловко занимали свои места на стенах. Только Ян не шелохнулся. Он протянул Анне руку, коснулся ее и указал на свод пещеры, словно приказывая следовать за ним.

– Ты хочешь, чтобы я залезла наверх? Я никогда не взберусь туда, у меня нет сил.

Но ее обескураживал не подъем. Они вместе совершили достаточно восхождений в лесу Фонтенбле, чтобы она чувствовала себя уверенной, к тому же сейчас подъем не представлял никаких трудностей. Но палеонтолог была не в состоянии висеть в воздухе на скале без специальной обуви. Кроме того, ей все тяжелее было двигаться с животом, который уже сложно было скрыть.

По всей вероятности, Ян понял причины ее замешательства, потому что отвел женщину к стене и приказал жестом взобраться к нему на спину. Это было безумие, однако она послушалась.

Снаружи слышались переговаривающиеся голоса.

Ян стал подниматься, цепляясь за малейшие выступы стены. Благодаря мощным мышцам его ловкость увеличилась, а может, еще и тело сохранило в памяти движения. Помнил ли он, что был чемпионом?

Двигаясь вперед, Ян использовал силу ног, затем сделал паузу, оценивая скалу, и вновь пустился к потолку. Сколько времени они продержатся на этих смешных зацепах на трехметровой высоте от земли?

Чтобы умерить панику, охватившую ее, Анна принялась глубоко дышать. «Не думай о ребенке. О нашем ребенке…» – приказывала она себе. Ей было тяжело держаться за спину Яна, это требовало огромных сил. Она вдохнула его мускусный запах. Шум стих, и она больше ничего не слышала, лишь кровь, пульсирующую у нее в висках. Подступил приступ тошноты, она стиснула зубы от напряжения. Недалеко от них раненая самка, вцепившаяся в потолок, не показывала ни малейшей усталости. Тем не менее ей наверняка было ужасно больно.

«Я упаду. Я должна им сказать, что защищу их. Если я отпущу…»

Вдруг у нее закружилась голова, и она ощутила, как падает назад. Голова ударилась о что-то твердое.

Анна потеряла сознание.

* * *

Шум вертолета вырвал ее из болезненного затмения.

Анна очнулась на ковре из листьев. Чудовищно болел висок. Кто-то пытался ей засунуть что-то в рот. Фрукт? Вопреки боли ей удалось раскрыть глаза, и она смогла различить взволнованное лицо Яна. Он держал перезрелое яблоко с плесневелым запахом. Однако молодая женщина все же пересилила себя проглотить кусочек.

– Спасибо.

Ян наклонил голову, затем встал и подошел к эректусу, который хотел напасть на нее. «Я что, упала? Это невозможно, должно быть, он меня подхватил, иначе я сломала бы себе что-нибудь». Оба самца всматривались в небо через проем пещеры, заинтригованные полетом вертолета.

– Тикак, – сказал бородач.

Очевидно, это слово их пугало, потому что остальные эректусы сразу же застонали. «Они точно говорят о нас… Тикак – это современный человек!» – поняла Анна. Кое-что не давало ей покоя. Тикак… Анна вдруг вспомнила о законах палеонтологии, применяемых в речи, согласно которым можно было бы определить первобытные диалекты современного языка, и так до самого протоязыка… То есть, по мнению некоторых лингвистов, слово «тик» стало одним из самых первых слов человечества. В доисторическом словарном запасе это означало «палец». Если эректусы снова стали использовать это слово для того, чтобы обозначить людей, истребляющих их, значит, это произошло именно потому, что это слово имело генетические корни. Все дело в генетических истоках: это заставило бы ликовать от счастья не одного лингвиста. Здесь и сейчас, в этом гроте, все казалось таким логичным…