– В контору, – и откинувшись на спинку сидения, спросил: – Как тебе этот нахаленок, Витя?

– Наглый больно, – фыркнул водитель.

– Не наглый, а смелый, – наставительно поправил его Патронов. – И смелость его основана на осознании того, что действовал он сообразно обстановке и на знании наших современных реалий. Слышал, как он сказал? Для общего спокойствия чиновников. Согласись, не самое приятное отношение к власти. А самое неприятное, что так думают очень многие. Ладно. Доведем дело до конца, а там видно будет.

* * *

Поднявшись на четвертый этаж, Алексей остановился перед такой знакомой, обитой старым черным дерматином дверью и, собравшись с духом, нажал на кнопку допотопного звонка. Послышались легкие шаги, и дверь распахнулась. Много раз Алексей пытался объяснить матери, что нельзя открывать дверь не спросив, кто пришел, что спокойные времена давно миновали, и наркоманы врываются в дома, не глядя на финансовое состояние хозяев. Но все было бесполезно.

Замерев на пороге, мать Алексея, усталая, пожилая женщина, постаревшая раньше времени от бесконечной работы и беспокойства за сына, смотрела на него огромными, полными слез глазами, беззвучно шепча:

– Сыночек, милый, вернулся!

Бросив рюкзак прямо на пол прихожей, Алексей быстро прижал ее к себе и, уткнувшись носом в седую макушку, прошептал:

– А куда я от тебя денусь, мамка?

– Господи, вернулся, – всхлипнула мать, обнимая его за пояс.

Выше ей было просто не дотянуться. Осторожно приподняв ее, Алексей внес мать в квартиру и, захлопнув ногой дверь, быстро осмотрелся. Убедившись, что дома ничего не изменилось, парень еще раз поцеловал мать в щеку и, скинув грязную ветровку, улыбнулся:

– Мам, дай полотенце. Мне помыться срочно надо, а то воняю хуже весеннего козла.

Охнув, женщина кинулась к шкафу. Сбросив обувь, Алексей прошел к себе в комнату и, развязав горловину старого рюкзака, вывалил его содержимое прямо на старенький палас. Среди грязных рубашек, различных походных мелочей вдруг с громким стуком выпали кривой бадик, пистолет и две обоймы с патронами. Удивленно посмотрев на оружие, парень поднял пистолет и, покачав его на ладони, растерянно проворчал:

– Вот черт, а про ствол-то я и забыл совсем…

Бросив быстрый взгляд на дверь, парень задумчиво огляделся и, недолго думая, сунул пистолет, патроны и нож на полку, за книги. Собрав всю грязную одежду, он отнес ее в ванную и, бросив в таз для грязного белья, включил воду. Отмокал он часа полтора. Наконец, закончив свой рекордный заплыв, парень выбрался из ванной и, с удовольствием натянув свои старые спортивные штаны, босиком прошлепал на кухню, где уже умопомрачительно пахло свежими мамиными блинчиками.

Они проговорили до позднего вечера. Щадя нервы матери, Алексей преподнес ей сильно отредактированную версию своих приключений, регулярно упирая на то, что особой опасности для него не было. Наконец, заметив, как он нещадно зевает, мать отправила его в постель и, прибрав посуду, осторожно заглянула в комнату сына. Вольно раскинувшись на стареньком скрипучем диване, Алексей спал, тихо похрапывая и чуть шевеля губами.

Прикрыв дверь, женщина неслышно вздохнула и, пройдя в свою комнату, присела на софу. В том, что Лешка не рассказал ей и половины своих приключений, она даже не сомневалась. Впрочем, он всегда старался скрыть от нее свои неудачи и трудности, с самого детства пытаясь защитить от боли и огорчений.

Проснулся Алексей в десять часов утра от чувства жуткого голода. Умывшись и сбрив трехнедельную щетину, он вышел на кухню и с удивлением увидел хлопочущую у плиты мать.

– Ты же вроде на работе должна быть?

– Отпустили на день, в честь вашего возвращения, – улыбнулась женщина. – Садись за стол.

Положив на тарелку сыну солидную порцию яичницы с колбасой, она походя взъерошила ему волосы, ласково проворчав:

– Ешь, пока не остыло. А то совсем отощал со своими приключениями. Кожа да кости остались.

– Ничего, мам. Были бы кости, а мясо нарастет, – ответил Алексей с полным ртом, проворно орудуя вилкой.

Без четверти двенадцать он уже был полностью одет и готов к дальнейшим разборам полетов. Ровно в двенадцать раздался длинный, уверенный звонок в дверь, и Алексей, бросив взгляд на часы, одобрительно кивнул, обнимая мать:

– С точностью у них все в порядке. Посмотрим, как с порядочностью.

– Ты бы придержал язык, Лешка, – одернула она сына.

– Переживут. Я их в армии не боялся, а теперь и подавно не собираюсь, – ответил парень, открывая дверь.

Стоявший на пороге мужчина окинул парня внимательным, цепким взглядом и, убедившись, что тот полностью готов, коротко сказал:

– Я за вами, Алексей Егорович. Машина внизу.

– Одну минуту. Обуюсь, и поехали, – кивнул в ответ Алексей, быстро натягивая свои лучшие выходные туфли.

Приходить в официальное учреждение в джинсах и кроссовках он посчитал неудобным. За время их общения профессор сумел привить ему относительные понятия о том, что в современном мире называется дресс-кодом. Спустившись на улицу, Алексей увидел уже знакомый тонированный джип и, покосившись на сопровождающего, спросил:

– У вас машин попроще не бывает?

– Бывают, но на этой проще, – усмехнулся в ответ мужчина, распахивая заднюю дверцу.

В знаменитом здании на Лубянке они оказались через двадцать минут. Джип вкатился под арку. Выбравшись из машины, Алексей проследовал за сопровождающим. Их не задержали даже на КП. Мужчина на ходу бросил дежурному короткое: «Со мной» и не останавливаясь пошел дальше.

Алексея провели в какой-то кабинет и оставили наедине с высоким, широкоплечим мужчиной средних лет. Задумчиво посмотрев на парня, мужчина сложил широкие, короткопалые ладони на столе и, помолчав, начал разговор:

– Алексей Егорович, по большому счету мы уже и так знаем почти все, что нам нужно знать. Я предлагаю сделать так. Сейчас вы сами, собственноручно, опишете нам свои приключения, со всеми подробностями и ссылкой на время, если это возможно. А потом покажете мне на карте, где именно вы видели все эти поселения. Сможете?

– Смогу, – уверенно кивнул Алексей.

– Хорошо. Вот вам бумага, ручка. Садитесь вон за тот стол и работайте. Если мне будет что-то непонятно, я спрошу.

– Не вопрос, только почерк у меня такой, что курица лапой лучше напишет, – смущенно усмехнулся парень.

– Ничего. Переживу, – усмехнулся в ответ мужчина.

Забрав выданную бумагу, Алексей уселся на указанное место и, подумав, принялся писать. Часа через два закончив свою писанину, он поставил в конце подпись и устало выпрямился. Аккуратно сложив исписанные листы, он повернулся к мужчине и, негромко кашлянув, сказал:

– Закончил. Читать будете?