народом. Скамеек на всех не хватило, поэтому много кто стоял. Венер выступал как главный свидетель, а с ним свидетелями стали хозяин овощной лавки и тот дедушка, который рассказал Венеру, кто похитил его спутницу. Троица преступников, как полагается, сидели за решёткой, но и им дали слово. Они не отрицали свою вину, но говорили о произошедшем так, как будто это делало их героями. Они попросту хвастались своим планом и вообще содеянным. Выступила и принцесса Ария, говорящая от имени леди Элеоноры. После того, как она во всех деталях пересказала рассказ самой Норы, в зале раздались шёпотки, а после со скамьи встала девушка. С позволения короля она рассказала и свою историю, которая отличалась от Нориной только тем, что её выкинули на улицу после преступления. И виновниками тоже была эта троица. Вот только за эту девушку никто не заступился: стражи закона просто проигнорировали её просьбы наказать обидчиков.

Вслед за этой девушкой стали подниматься и другие, со своими очень похожими историями. Кто-то сбегал от Майка и его двух сообщников, кого-то тоже выкидывали на улицу, кого-то спасали, но ни на чьи заявления не отреагировали. Среди пострадавших были и совсем юные девочки лет четырнадцати, и взрослые женщины под сорок лет. Вставал и парень, у которого на руках был младенец. Его младшая сестра тоже пережила встречу с этими преступниками, вследствие чего через девять месяцев умерла при родах. После рассказа этого парня ещё некоторые жертвы рассказали о том, что тоже оказались в положении.

Таким образом, оказалось, что эта преступная троица занималась этим всем последние лет десять, но так и не была наказана из-за того, что в полиции, по какой-то причине, никак не реагировали на заявления. Майк на это с усмешкой сказал, что у них в полиции «есть друзья, и им это было бы не выгодно». Тем не менее, король — не их полицейский друг, и он вынес единственное справедливое решение: смертная казнь. А народу король пообещал разобраться с полицейским бездействием и наказать виновных.

Слушая рассказ Венера о заседании суда, Нора смотрела в одну точку за окном. Это всё нагоняло на Нору тоску, но она знала, что правосудие всё-таки свершилось, и от этого на душе становилось чуть-чуть легче. Когда Венер закончил рассказ, она немного помолчала, а потом посмотрела на парня, коснулась его руки и сказала:

— Спасибо, что сделал это.

— Я не мог поступить иначе, Нора, — ответил он. Девушка вновь отвела взгляд и прикусила нижнюю губу, после чего тихо попросила:

— Пожалуйста, давай уедем?

Глава 11. Тролль

На следующий день Нору, наконец, выпустили из палаты. Она уже почти восстановилась, в основном из-за того, что ещё утром в день суда нашла в себе силы лечить раны. Конечно, всё она восстановить пока не в состоянии, да и магия жизни отнимает у неё много энергии, но теперь она способна присмотреть за собой сама, не находясь под постоянным надзором врачей.

От досрочного возвращения в Меломер Нору отговорил Венер. Во всяком случае, он убедил её возвращаться на родину только тогда, когда она полностью освоит магию жизни, потому что это крайне важно для миссии, порученной им Всесоздателем. Она напомнил Норе о том, что только соблюдая все предписания они смогут спасти Жердже, и с этим Нора поспорить не могла.

Итак, девушка вернулась к занятиям с Алианом, но теперь уже её везде сопровождал Венер. Нора была этому очень рада, а он теперь и не мог оставить её одну вне дома: даже после того, как Майка и его двоих приятелей засадили за решётку, у них в городе осталось много друзей, которые могут захотеть мести, так что Вересал стал весьма опасным местом для Норы и Венера.

Три дня понадобилось, чтобы Алиан, наконец, сказал, что ему больше нечему учить Нору. Конечно, это не значило, что теперь она может вылечить что угодно, но она уже знала, как это сделать, а дальше — дело за практикой. Чем больше практики — тем лучше будет получаться.

Уже следующим утром Нора и Венер сели в карету и отправились в Меломер. Первый день пути, как и половина второго, прошли почти без остановок, но к обеду второго дня у них закончился салат, который Нора наготовила в дорогу, и пришлось сделать долгую остановку в лесу. Место, которое выбрал кучер, оказалось весьма живописным: они остановились у подножия горы, рядом с которой находилось маленькое озерцо, а вокруг — хвойный лес.

Венер принялся собирать древесину для костра и привлёк к этому делу кучера. Они разошлись в разные стороны, и вскоре Венер потерял кучера из виду. Он собрал много палочек и веточек, сложил их в одну кучу, подготовил место и, наконец, зажёг костёр. В это время Нора успела почистить овощи и подготовить воду. Вскоре вода в котелке закипела, и ещё через какое-то время суп был готов. Девушка разлила еду по тарелкам, а остатки вылила в баночки. Поставила воду снова, в этот раз для чая.

— Где наш кучер? — спросила Нора, с какой-то странной нарастающей тревогой глядя на третью тарелку. — Я его что-то давно не видела.

— Он ушёл в лес где-то полчаса назад.

— И всё ещё не вернулся?

— Нет. По крайней мере, я его не видел, — пожал плечами Венер. — Ты думаешь, что-то случилось?

— Надеюсь, что нет. — по коже пробежал холодок от мысли об этом. — Если он не вернётся до того, как закипит вода, мы пойдём искать.

— Хорошо, как скажешь.

Пока они обедали, вода закипела — а кучер так и не появился.

— Придётся идти за ним, — вздохнул Венер. Они затушили огонь, убрали всю утварь в карету и отправились в лес. Венер всё ещё не решался отпускать Нору от себя слишком далеко, тем более, если есть вероятность, что с кучером что-то случилось, и поэтому от идеи разделиться отказался моментально.

Они ходили по лесу, зовя кучера, но не слышали никаких откликов. Чем дальше в чащу — тем ближе старалась держаться девушка к своему спутнику, а жуткое, зудящее ледяными когтями ощущение страха всё нарастало. Вдруг под одним из кустов показалось что-то серебряное — портсигар кучера.

— А это случайно не его вещь? — спросила Нора, подняв его. — Кажется, я видела что-то такое во время нашей остановки по пути в Вересал.

Венер поднял аксессуар и покрутил в руках. Он хотел было сообщить, что тоже видел этот портсигар, но в этот момент Нора заметила на траве за кустом кровавый след.