Тоби молчал.

— Вы подписали мое свидетельство! — Я хотела правды. Уж это-то я точно заслужила.

Он вытянул руку и коснулся моей щеки.

— В ту ночь у острова Хоторнов разыгралась страшная буря, — тихо произнес он. — Я в жизни такой не видел. Меня там вообще не должно было быть. Долгих три года я держался вдалеке от Анны. Но что-то заставило меня вернуться. Я хотел снова ее увидеть, пускай и не мог себе позволить, чтобы она увидела меня. Она ждала ребенка. В прогнозе объявили о буре. А она была совсем одна. Я не должен был ей показываться. Она вообще не должна была узнать, что я был неподалеку, но тут выключилось электричество, а у нее начались схватки.

Это я спешила появиться на свет. Произнести эти слова у меня не хватало духа. Я вообще ничего не могла сказать, даже то, что моя мама вполне могла сама решить, что ей делать.

— «Скорая» запаздывала, — хриплым голосом продолжал Тоби. — Ей нужна была помощь.

— Вы, — выдавила я из себя единственное слово.

— Я помог тебе появиться на свет, Эйвери Кайли Грэмбс.

Так вот он какой, мамин секрет. Тоби был рядом в ночь моего рождения. Он принимал роды. Интересно, что мама почувствовала, увидев его спустя столько лет. Интересно, называл ли он ее «Анна, о, Анна» и хотела ли она, чтобы он с ней остался.

— Эйвери Кайли Грэмбс, — повторила я, обратив внимание на то, что Тоби произнес мое имя с каким-то особым чувством. — Это анаграмма, — добавила я, сглотнула, и слезы, как я ни пыталась их сдержать, заструились по щекам. — Но вы же это знали.

Тоби не стал ничего отрицать.

— Среднее имя мама давно тебе подобрала. Кайли — отличается от Кейли всего на букву.

Удар оказался неожиданным. Я и не думала, что меня назвали в честь маминой сестры. Я вообще ничего раньше не знала о Кейли.

— Ханна хотела, чтобы ты носила ту же фамилию, что и Рики, — продолжал Тоби. — Но имя, которое он предлагал, ей не нравилось.

Наташа.

— Рики в тот день не было рядом. — Я уставилась на Тоби, смаргивая слезы. — А вы были.

— Оставалось что-то добавить к Кайли Грэмбс, — Тоби улыбнулся и пожал плечами. — Я не справился с искушением.

Как и всякий Хоторн, он обожал загадки, тайны, секретные коды.

— Вы выбрали мне имя, — произнесла я утвердительным тоном. — Вы предложили назвать меня Эйвери.

— Чтобы в полном имени можно было найти слова «риск» и «игра», — пояснил Тоби и потупил взгляд. — Эти слова как нельзя точнее описывают, что случилось в ту ночь. На что пошла Анна, когда помогала мне вернуться к жизни, понимая при этом, что сделает с ней семья, если обо всем прознает.

Риск и игра — те самые причины, по которым Тобиас Хоторн оставил мне свои богатства. Узнал ли он «почерк» сына, когда впервые услышал мое имя? Заподозрил ли, что мы связаны с Тоби?

— Когда приехала «Скорая», я спрятался, — продолжал Тоби. — И потом разок пробрался в больницу, чтобы вас повидать.

— И оставили подпись на свидетельстве, — напомнила я.

— Не свою, а твоего отца. Уж что-что, а это твоя мама заслужила.

— А потом вы исчезли, — я уставилась на него, стараясь затушить вспыхнувшую ненависть.

— Пришлось.

Во мне мгновенно вскипела ярость.

— Зачем вы врете? — Моя мама любила его. Любила всю свою жизнь, а я даже не знала об этом.

— Пойми меня верно. Ресурсы моего отца были безграничны. Он не прекращал меня искать. А я не хотел, чтобы кто-то узнал, что я остался в живых. Поэтому приходилось без конца переезжать с места на место.

Мне вспомнилось, как Тобиас Хоторн заехал в маленькую забегаловку в Нью-Касле, Коннектикут. Получается, у него ушло целых шесть лет, чтобы обнаружить там след Тоби?

Надеялся ли он, что сын вернется?

Понимал ли, кем была моя мать?

Допускал ли, хоть на миг, что я дочь Тоби?

— И что вы теперь будете делать? — спросила я. И снова слова царапнули глотку, будто кусок наждака. — Весь мир узнал о том, что вы живы. Ваш отец мертв. Насколько нам известно, Шеффилд Грэйсон был единственным человеком, обнаружившим, что старик скрыл полицейский отчет о пожаре на острове Хоторнов. Он один знал…

— Догадываюсь, о чем ты думаешь, Эйвери. — Взгляд Тоби похолодел. — Но я не могу вернуться. Я уже давно пообещал, что никогда не забуду содеянного, что никогда не начну с чистого листа. Анна запретила мне сдаваться полиции, но изгнание я заслужил.

— А остальные люди что заслужили? — запальчиво спросила я. — Заслужила ли моя мама умереть вдали от вас? Заслужила ли всю жизнь любить призрака?

— Заслужила самого лучшего, что только есть на свете.

— Так что ж вы ей этого не дали? — спросила я. — Почему наказать себя для вас важнее, чем ее желания?

И почему это важнее моих желаний?

— Я и не жду от тебя понимания, — мягко сказал Тоби — таким тоном, каким еще не говорил со мной, даже когда называл себя Гарри.

— О, я все понимаю, — возразила я. — Вы скрываетесь не потому, что «так надо». А потому что таков ваш эгоистичный выбор, — я подумала о старших Лафлинах, о матери Ребекки. — Кто дал вам право обманывать тех, кто вас любит? Принимать решение за всех?

Он не ответил.

— У вас теперь есть дочь, — напомнила я, понизив голос.

Он посмотрел на меня — спокойно, невозмутимо.

— Даже две.

В мгновение ока моя ярость сменилась опустошенностью. Тобиас Хоторн Второй не был моим отцом. Он меня не воспитывал. В моих жилах нет и капельки его крови.

И все же он назвал меня своей дочерью.

— Принцесса, пожалуйста, выходи на улицу. Сядь в машину и езжай на север.

— Не могу, — воскликнула я. — Шеффилд Грэйсон мертв! Вот его тело! Полиция станет выяснять, что случилось. И пускай поступок Мелли не назвать образцовым, она не заслуживает тюремного срока за убийство! Если мы расскажем полиции, как все было на самом деле…

— О, я хорошо знаю таких, как Шеффилд Грэйсон, — заверил меня Тоби. Лицо его переменилось, стало непроницаемым. — Он умеет заметать следы. Никто не знает, где он и что затеял. Никто не сможет отследить его маршрут до этого склада — да и вообще заподозрить, что он был в этом штате.

— Серьезно?

Взгляд Тоби стал задумчивым и рассеянным, но лишь на мгновенье.

— Увы, я слишком хорошо знаю, как сделать так, чтобы спрятать что-то — или кого-то.

— А как же его семья? — спросила я. Семья Грэйсона… — Я вам не позволю…

— А мне не нужны твои позволения, — Тоби погладил меня по щеке. — Негодница, — прошептал он. — Ты что, еще не поняла, что Хоторны никогда и ни у кого не спрашивают разрешения?