— Выглядишь так, будто не прочь кого-нибудь поколотить, — сказала я.

Он только головой покачал.

Я развернула его лицо к себе.

— А мечами помахаться случайно не хочешь?

* * *

Грэйсон снова выправил мою стойку.

— Пусть меч сам тебя ведет, — напомнил он, и в моей голове тут же пронеслась вереница других воспоминаний.

О нашей первой встрече. О том, какой он тогда был надменный, уверенный в себе и в собственной значимости для этого мира. О том, как я впервые поймала на себе его испытующий взгляд и как он сказал, что у меня выразительное лицо. О пари, обещаниях, украденных моментах, словах на латыни.

Но больше всего — о том, до чего же мы с ним похожи.

— Мне приснился сон, — сказала я ему, — когда я лежала в коме. Вы с Джеймсоном спорили. Из-за меня.

— Эйвери… — Грэйсон опустил меч.

— Во сне, — продолжала я, — Джеймсон злился на то, что ты ко мне не побежал. Что я лежала на земле, едва живая, а ты и пошевелиться не мог. Но знаешь что, Грэйсон? — Я дождалась, пока он поднимет на меня свои серебристые глаза, отягощенный нестерпимой виной. — Я на тебя не злюсь. Я всю свою жизнь вот так стояла в стороне и ни к кому не бежала. Я знаю, каково это — замереть, потому что больше ни на что не способен. Знаю, каково терять близких.

Я подумала о маме. И об Эмили.

— Я профи в том, чтобы не желать желаний. — Я еще мгновение удерживала меч на весу, а потом опустила, в точности как Грэйсон. — Но начинаю понимать, что тот человек, которым мне надо стать, тот, кем я уже становлюсь, — совсем другой.

Мне подарили целый мир. Пора забыть о страхе. Пора взять все в свои руки.

Пора пойти на риск.

— Мисс Грэмбс, вы должны понять, что, как только пройдете эмансипацию, вы будете считаться совершеннолетней по закону. Будете нести за себя ответственность. Вам придется выдерживать «взрослые стандарты». Вы в прямом смысле слова перечеркнете остаток детства.

За последние полтора месяца в меня стреляли, меня подрывали, крали, показывали народу как живую иллюстрацию истории о Золушке. Для мира я была сенсацией, загадкой, диковинкой, фантазией.

А для Тобиаса Хоторна инструментом.

— Я все понимаю, — сказала я судье. И все свершилось.

— Поздравляю, — сказала Алиса, когда мы вышли из здания суда. Люди Орена развели толпу папарацци, чтобы я могла пройти к машине. — Вы теперь взрослая! — судя по голосу, Алиса была крайне собой довольна. — И можете составить собственное завещание!

Я откинулась на спинку сиденья и подумала о том, до чего же тщательно мой адвокат прорабатывала мой имидж, лишь бы мир поверил, что это ее фирма тут всем заправляет.

Я улыбнулась.

— Не только.

* * *

Через три часа я нашла Джеймсона на крыше. Он держал знакомый ножик. Увидев меня, он сделал вид, будто сейчас его бросит, и сердце в моей груди забилось чаще.

А когда он посмотрел мне в глаза, оно и вовсе заколотилось как бешеное.

— Мне столько всего надо тебе рассказать! — Ветер взъерошил мне волосы. — Я видела Тоби, мы общались лицом к лицу! У него есть дочь, но это не я. Она как две капли воды похожа на Эмили Лафлин!

Зеленые глаза Джеймсона казались бездонными.

— Я заинтригован, Наследница.

Я сунула руку в карман и вытащила монетку. Это было даже опаснее, чем нестись на мотоцикле или скакать на лошади во весь опор или стоять под пулями в Блэквуде. И дело не только в адреналине.

А в риске, на который прежняя Эйвери никогда не смогла бы пойти.

Не сводя глаз с Джеймсона, я разжала кулак, и на ладони сверкнула монетка.

— Тоби забрал диск, — сообщила я. — Возможно, мы так и не узнаем, для чего он был нужен.

Джеймсон улыбнулся уголками губ.

— Это же Дом Хоторнов, Наследница. Тут всегда остаются тайны. Если тебе кажется, что ты отыскала последний тайный коридор, туннель или тайник в стене — знай, что где-то скрывается еще один.

Стоило ему заговорить о Доме, и голос наполнился жгучей энергией.

— Так вот за что ты его любишь, — сказала я, заглянув ему в глаза. — Этот Дом.

Джеймсон наклонился.

— Так вот за что я люблю этот дом.

Я подняла руку с монеткой повыше.

— Не диск, конечно, но порой приходится импровизировать. — Сердце неистово колотилось у меня в груди. Меня переполняла та же энергия, которую я уловила в его голосе.

И мне это нравилось. Как и Джеймсону.

— Если аверс — ты меня поцелуешь, — объявила я. — Если реверс, то я тебя. — Мой голос дрогнул. — И это будет что-то да значить.

Джеймсон наградил меня своей фирменной, разрушительной, нахальной улыбкой.

— Что-что ты сказала, а, Наследница?

Я подбросила монетку, и, пока она летела, вращаясь, я подумала обо всем, что случилось.

Я нашла Тоби.

Узнала мамин секрет.

Выяснила до конца, почему мое имя привлекло внимание миллиардера, видевшего меня всего раз в жизни. Может, все дело было лишь в этом. А может, я была тем самым выстрелом, способным убить двенадцать зайцев, большинство из которых мы пока не нашли.

В конце концов, как верно подметил Джеймсон, это же Дом Хоторнов. Тут всегда будут тайны. А Джеймсона, как и меня, всегда будет тянуть к их разгадкам.

Монетка опустилась на ладонь.

— Реверс, — сказала я. — Я целую тебя. — Я обняла его за шею и прильнула к губам. На этот раз пришел мой черед преуспеть в ироничности, ведь отныне игры закончились и для меня.

Это был вовсе не пустяк.

А начало нового пути. И я готова дерзнуть.

Эта книга была написана и отредактирована весной-летом 2020-го. Почти все это время длился локдаун, который я провела дома с мужем и маленькими детьми. Роман «Игры наследников» вышел в сентябре 2020-го, в самый разгар пандемии. Благодаря неустанной работе и невероятной поддержке со стороны моей чудесной команды издателей книга сумела найти свою аудиторию даже в такие непростые времена. Никогда прежде судьба моих книг и книжных серий так не зависела от помощи со стороны, и я бесконечно благодарна, что мне ее оказали! Если бы не мои замечательные помощники, ничего бы не получилось!

В первую очередь хочу поблагодарить моих волшебников из молодежной редакции издательства Little, Brown. Меня восхищает и глубоко трогает все, что вы сделали для серии «Игры наследников» и для меня как автора. Даже не верится, что мне так повезло в жизни, ведь я работаю с людьми, чей энтузиазм, рабочая этика, великодушие и одаренность не вписываются ни в какие рамки — в самом лучшем из возможных смыслов. Мне не хватает слов, чтобы описать, как много вы сделали для этих книг — и это в наш непростой век, подобных которому история еще не знала! У меня слезы на глаза наворачиваются от одной мысли о том, сколько сил было потрачено ради того, чтобы книги «Игры наследников» и «Наследие Хоторнов» попали в руки к читателям.