Пока Пчелка записывала номер в ноутбук, Лексус представлял Сергея, запертого в подвале, а ведь у него бронхит, если не воспаление легких, ему нужно лечение!

Пчелка похлопала по кровати рядом с собой:

– Присаживайся. Сделаем фоторобот твоего Батышева.

Лексус плюхнулся на кровать так, что Пчелку аж подбросило.

– Опиши его.

У Лексуса была плохая память на лица и имена, но Батышева он помнил отлично:

– Скорее всего, ему за пятьдесят, но он молодится. Лицо круглое, щеки немного обвисли, нос маленький, вздернутый, пористый, глаза глубоко посажены, стрижка обычная, волосы темно-русые, скорее всего, крашеные.

Пчелка повернула ноутбук так, чтоб самой видеть экран, и Лексус видел предложенные программой варианты форм лица. Лексус ткнул пальцем в подходящий. Минут через десять был готов фоторобот, сходство с живым человеком он имел отдаленное, больше походил на фотографию на памятнике.

– И то хлеб, – вздохнула Пчелка, протерла глаза, встала, захлопнув ноутбук. – Пойду работать, а ты поешь и спи, Кай придет сюда утром, так что никуда не дергайся. Я еще поработаю по твоему делу, тогда и поговорим, обсудим план действия. Может, тебе вообще присутствовать не надо будет, органы им займутся.

Когда она вышла, Лексус проглотил макароны по-флотски, запил водкой и улегся спать.

Еще утром Кай был уверен, что как только поможет Нике, пойдет в Зону к Лексусу, теперь же все прошедшее казалось ему глупым и неважным. Фигурка Лексуса уменьшилась и отодвинулась на второй план. Весь его мир сомкнулся кольцом за железной дверью в отделение реанимации.

Потому что там – его Ника, его жизнь и счастье. Как она там? Спит или ждет его? А из него вытекают драгоценные минуты, как кровь из резаной раны.

Нужно идти к Лексусу, но так хочется проститься с Никой перед тем, как снова отправляться в Зону! Он чувствовал себя смертельно больным псом, который должен уйти в лес, чтобы там умереть вдали от людских глаз.

Звонок Пчелки расставил все точки над «и» – она привела Лексуса на КПП № 2. Значит, есть еще немного времени, он увидит Нику утром, обнимет, попрощается, если повезет, услышит напоследок ее голос… Или не напоследок? Или он выполнил условие Судьи, спас троих и заработал помилование? Что если Ника тоже считается? Пчелка первая, Лексус второй, Ника третья. В любом случае надо встретиться с Судьей и поговорить об этом.

Потом Кай вспомнил, что обещал Пчелке зарядить телефон. Пришлось спускаться на первый этаж, искать розетку. Едва вспыхнул экран, пришло сообщение о непринятых звонках, он сразу же перезвонил Пчелке, и камень с плеч упал: девушка нашла Лексуса и привела на КПП № 2, теперь не надо идти в Зону, у него появилось несколько часов, чтобы побыть с Никой.

По-хорошему стоило поспать хотя бы четыре часа, чтобы предстать перед Никой свежим, довольным и полным сил, а не перекошенным, с синяками под глазами, но он понимал, максимум, что у него получится – поехать домой, принять душ и побриться. Так он и сделал.

В шесть утра Кай снова был возле двери в реанимацию и терзал кнопку вызова персонала. Даже не открывая окошка, толстая медсестра сказала ему, что Ника спит и все у нее хорошо, просила немного подождать.

Кай сел на пол, сжал виски и ощутил зов. Не услышал, а именно ощутил каждой клеткой, будто бы сама Зона звала его, как северные края зовут весной перелетных птиц. Еще один подарок Судьи. Он так погрузился в мысли, что даже не заметил, как дверь распахнулась, и на пороге появилась рыжая женщина-врач.

– Молодой человек, – тихонько позвала она – Кай вздрогнул, вскочил. – Мое дежурство закончилось, ваша жена очнулась и хочет вас видеть.

Кислородную маску сняли, но на щеках остались розовые полосы. Ника улыбалась, бледная, с заострившимся лицом, уставшие глаза ее сияли. Кай бросился к ней, встал на колени перед ее кроватью, поймал тянущуюся к нему руку, поднес к губам.

– Все хорошо. Ты очнулась, и это главное. Поправишься, и все будет, как всегда.

– Кай, – пролепетала она и закрыла глаза.

– Ей нельзя много говорить, она слишком слаба, – сказала врач, скрестив руки на груди.

Кай привстал и поцеловал ее в щеку:

– Выздоравливай.

– Она спит, – констатировал врач. – Не волнуйтесь. Динамика положительная. Двигательные функции восстанавливаются, но ей надо будет заново учиться ходить, вам потребуется терпение.

Кай поднялся, замер над кроватью, обнял взглядом Нику и зашагал к выходу. Он не знал, увидит ли ее снова. Не такой образ он хотел забрать с собой, пусть она улыбается, и на щеках появляются ямочки, пусть шутит и смеется. Когда-нибудь она станет такой, жаль, он не увидит. А еще жаль, что оставляет ее в таком состоянии, но другого выхода не было, ей нельзя знать, что он приговорен, и его тянет в Зону, словно Черный Судья вплел в его душу невидимые веревки.

В коридоре Кай простился с врачом и медсестрой-толстухой и сразу же набрал Пчелку.

* * *

Лексус, бурой щетиной заросший по самые глаза, ждал в двухместной каморке с двумя кроватями. На скрип двери вскочил, напряженно застыл, потом бросился обниматься:

– Не думал, что ты вернешься.

– Я и сам не думал, – вздохнул Кай.

На душе было гадостно, перед глазами стояла Ника. Представлялось, как она будет ждать, ждать, ждать… Потом устанет ждать, найдет кого-нибудь другого, но ему будет уже все равно.

– Все получилось?

В голосе Лексуса звучал неподдельный интерес.

– Да. Ника пришла в сознание, но я ее оставил, меня зовет Черный Судья, – он развел руками. – Великое тебе спасибо, ведь ты мог и не отдавать мне «респаунт». Что говорит Пчелка?

– Что неизвестно, кто и где держит моего друга. Чую, придется ловить этого непонятного говнюка на живца, – он потер ладони. – Но меня перестанут преследовать, если ты сдержишь обещание и явишься с повинной.

Кай махнул рукой:

– Все у тебя наладится, – он сел, привалился спиной к стене и уставился на лампочку, дающую бледный дрожащий свет. – Все напишу, вот только мне надо будет предстать перед Черным Судьей и умереть в Зоне… – он вздохнул и закрыл глаза, и всем существом ощутил изматывающий зов. – А я нужен Нике, она совершенно беспомощна, – он принялся загибать пальцы. – Явиться с повинной – раз, написать Никиным родственникам, чтоб приехали за ней ухаживать – два, прийти в Зону умирать.

Лексус покосился с сочувствием, но промолчал.

Распахнулась дверь, и в комнату ворвалась Пчелка с ноутбуком под мышкой, уселась рядом с Каем, чуть касаясь его локтем. Положила телефон Мулата на колени.

– Ничем вас порадовать не могу. Бориса Батышева не существует. Виктор Воронин находится за пределами страны. Сергей Волошинов нигде не значится как задержанный. Список контактов из телефона Мулата слишком короткий, все телефоны, зарегистрированные на третьих лиц, молчат. Третьи лица отрицают наличие такого номера. Предполагаю, что злоумышленник и правда из органов.