Короче, наши ученые мужи вопреки всем запретам продолжилиработу. А Шатков, который вел успешный бизнес, выделял деньги своим бывшимколлегам для продолжения исследований, так как бюджетное финансированиеинститута было тогда равно нулю. В восьмидесятые-девяностые годы их передовуюнаучную мысль существенно тормозил технологический уровень тех лет, который былслишком низок для таких масштабных проектов. Но в наши дни с появлением новыхуникальных технологий возникла реальная возможность создать компактный прибор,представляющий собой полноценное тектоническое оружие. Для его использования ненужна предварительная геологическая разведка, которой требовало тектоническоеоружие старого типа. Достаточно опустить такой прибор под землю в нужном месте,чтобы получить возможность влиять на происходящее в земной коре. В том числе сего помощью можно вызвать землетрясение нужной силы и продолжительности, апотом прекратить его. Кроме того, он позволяет формировать в земной поверхностиразломы произвольной формы. Разработчики назвали прибор «геотрансформером».

– Так вот что сказал тогда Мельченко, – оживилсяКорнеев. – Не трансформатор, а геотрансформер.

Он повернулся к Тагирову и пояснил:

– Это когда мы к лодке подбирались, через кусты, и разговорих подслушивали. Лайма, конечно, переводила, но и сам я немного знаюанглийский, к слову сказать.

– Ясно, – кивнул Тагиров, который на самом делепонятия не имел, как проходила операция захвата. – Итак, Полянский иМельченко покидают столицу и перебираются в маленький городок Чисторецк, чтобыначать работу в институте прикладных нанотехнологий. Туда же временноперемещается и Шатков, продолжающий курировать проект. Этот переезд былнеобходим для завершения работ над геотрансформером. По мнению экспертов, скоторыми мы обсуждали эту тему, именно с помощью нанотехнологий их теорияуправления земной поверхностью воплотилась, наконец, «в металле».

– Так они что, прибор свой прямо в институтеконструировали? – не удержалась Лайма. – Как же это им удавалось?

– Нет, конечно. В институте они, пользуясь тем, чтоПолянский по сути исполнял обязанности директора, решали важнейшие, нолокальные задачи. Собственно, именно для этого они и добивались назначений вЧисторецк. Но значительная часть работ шла в Кречетовке, где в одном изпомещений агрофирмы Шаткова была оборудована самая настоящая секретнаялаборатория.

– Так вот, значит, почему Полянский мотался туда наавтобусе, – понимающе кивнул Корнеев.

– Мельченко, кстати, тоже, – заметилТагиров. – Но когда прибор был почти готов и оставалось провестииспытания, среди бывших единомышленников наметились серьезные разногласия.Теперь я хочу дать вам послушать фрагмент нашей вчерашней очень подробной иоткровенной беседы с Григорием Борисовичем Мельченко. Единственным изразработчиков геотрансформера, кто остался в живых. Получите информацию, чтоназывается, из первых рук.

Тагиров взял в руки пульт, и в комнате началось движение:плавно опустились жалюзи на окнах, погас свет, в стене раздвинулись специальныеметаллические шторки, открывая большой плоский экран. Через минуту на экранепоявился Мельченко, сидящий за большим и абсолютно чистым письменным столом.Говорил он твердо, без запинок и пауз, прямо глядя в камеру:

– Мы перебрались в Чисторецк, имея практически полноетеоретическое обоснование нашего открытия. Цель была вполне конкретная –использовать возможности института в области нанотехнологий и завершить нашмноголетний труд. Дело в том, что научно-технические возможности нашегооборонного института были исчерпаны. Мы ведь эту историю с приватизацией зданияизначально затеяли лишь с одной целью – продолжить работу над прибором. В этомнам помог родственник Ивана Шаткова. Родственник в те годы в президентскойадминистрации работал. Приватизировали на всех нас и еще жену этогородственника, но Иван здесь был, так сказать, хозяином, главным акционером.Этим шагом мы спасли проект и были счастливы, что в такое тяжелое время намудается заниматься наукой. Мы считали, что хотя и тайно, неофициально, ноработаем на престиж страны, на ее экономику и оборону.

Здание института мы использовали для наших исследований, ноеще значительная часть помещений сдавалась в аренду. Это был тогда единственныйисточник и нашего дохода, и финансирования работ по созданию нашего прибора.Жизнь – странная штука. Иван, который, собственно, и подал когда-то саму идеюгеотрансформера, а затем долгие годы был одним из самых активных сторонниковреализации проекта, постепенно стал отходить в сторону. Не то чтобы онразочаровался или охладел к работе – нет. Он просто менялся вместе со страной,становился другим человеком, его по-настоящему увлек бизнес. Сначала онзанимался только сдачей в аренду институтских помещений, затем с помощью тогоже родственника занялся весьма прибыльным и перспективным сельскохозяйственнымпроизводством. Основал фирму, которая постепенно превратилась в агрохолдинг. Мыс Мишей Полянским были ему очень благодарны за все – без денег, которые намдавал Иван, мы бы ничего делать не могли. Причем на последних стадиях проектаденег требовалось все больше. Иван без звука выдавал нам нужные суммы, однакокак ученый он в какой-то момент вообще устранился от проекта.

Теперь я подхожу к самому главному. Чуть более года назад мынаконец вплотную подошли к тому, чтобы наша мечта обрела плоть. Мы готовы былисоздать прибор, который, что называется, можно взять в руки. Не вдаваясь втехнические подробности, подчеркну один важный момент. Уникальные возможностигеотрансформера эффективно можно было использовать лишь в том случае, если он будеткомпактный, легкий, мобильный, максимально удобный в обращении. А вот для этогонаших возможностей и средств уже не хватало. Здесь нужны были самые передовыетехнологии, и в первую очередь – нанотехнологии, как раз и позволяющие решатьтакие задачи. Мы были в растерянности – искать работу в области нанотехнологий?Но кто и где даст нам возможность проводить собственные несанкционированныеисследования? Заниматься этим тайно? Утопия, все откроется довольно быстро, иеще неизвестно, какие могут в связи с этим возникнуть проблемы. Однако насснова выручил Шатков. Он настолько изящно решил эту сложнейшую задачу, что невосхититься было невозможно. Не помню, как именно он узнал про то, что вЧисторецке перепрофилируют какой-то НИИ. По-моему, через своих друзей вАкадемии наук. И ему пришла в голову счастливая мысль воспользоваться временнойситуацией неопределенности. То есть – пока работа института еще не налажена,там при известных условиях можно вести собственные исследования. Смотрите, чтополучается. Все необходимое оборудование туда уже завезли. Есть прекрасныелаборатории и мастерские. Хотя испытательные стенды функционируют в тестовомрежиме, это не помеха. При этом коллектив только формируется, народу еще мало,в основном люди новые. Пока все устроится, утрясется, а сотрудники окончательновойдут в курс дела, мы сможем, используя ресурс института, закончить работу надприбором. Правда, для этого необходимо было ввести нас с Полянским в составадминистрации. Без этого мы бы ничего не смогли предпринять. А вот этодействительно была серьезная проблема. К тому времени, как мы заинтересовалисьинститутом прикладных нанотехнологий, там уже начали поиск кандидатур надолжность директора и его заместителей. Претендентов было несколько: парадовольно известных ученых из Москвы и Питера, а также Кузяева, бывшаязамдиректора по административной части того самого НИИ, на базе которого иформировался новый институт. О ней сильно хлопотало руководство Чисторецка.