– Пойдем отсюда! – проревел Медведь ей вухо. – А то стоим тут у всех на виду.

Действительно, на узком перешейке они остались одни. Лаймакивнула, соглашаясь. Однако друзья не успели даже развернуться, когдапочувствовали, что земля под ногами задрожала и стала сильно и страшновибрировать.

– Что это такое? – закричала изо всех сил Лайма,обращаясь к своим спутникам.

– Не знаю! – заорал в ответ Медведь. – Ночувствую – надо бежать!

Мужчины с двух сторон подхватили Лайму под руки, и всятроица бросились в сторону набережной. Едва добравшись до спасительного берега,они услышали за спиной гул, треск и грохот, значительно превосходящие по силешумовой эффект фейерверка.

Обернувшись, группа «У» застыла в изумлении – у них наглазах медленно разваливалась на части монументальное здание Летнего театра.При этом окружающие его зеленые насаждения – деревья и кусты – странноизгибались, наклонялись, подлетали вверх или куда-то проваливались. Так жеудивительно вела себя некогда красивая пешеходная зона, протянувшаяся по всемуперешейку, от набережной до театра. Изящные фонари, кованые скамейки,тротуарная плитка жили абсолютно самостоятельной жизнью, активно перемещаясь впространстве и водя сюрреалистические хороводы. В общем, картина напоминалаодновременно фильм-катастрофу и мультик «Федорино горе», где обиженные плохимотношением к себе вещи своим ходом удрали от нерадивой хозяйки.

Постепенно вокруг становилось все тише и тише – испуганныелюди, толкая друг друга, с изумлением рассматривали жуткую, противоестественнуюкартину. На месте лучшей театральной площадки города Чисторецка теперь былонеровное вздыбленное поле. Посередине виднелись величественные руины того, чтоеще несколько минут назад называлось новым зданием Летнего театра. Бывшаяпешеходная зона вдоль всего перешейка была завалена обломками, мусором иостатками зеленых насаждений. А в черном ночном небе, словно в насмешку,продолжали расцветать букеты грандиозного фейерверка.

– Беседкин обещал устроить нечто грандиозное, –говорила Лайма, не в силах справиться с потрясением. – Он дождался, покавсех людей выведут на улицу, и взорвал Летний дворец! Он маньяк. И как это ясразу не поняла?

Они медленно ехали в автомобиле вдоль реки, зорко оглядываяпротивоположный берег. Чем черт не шутит? Вдруг удастся увидеть лодку и напастьна след?

– А ведь уважаемый человек, – покачал головойИван. – Архитектор…

– Это уже второй архитектор на твоем жизненномпути, – напомнил Корнеев. – За то, что ты бросила первого, тебетеперь мстит второй.

Он имел в виду Геннадия Шаталова, с которым у их командирабыл бурный роман, закончившийся фантасмагорическим разрывом.

– Шаталов мне нравился, – неожиданно призналсяМедведь.

– Мне он тоже нравился, – хмуро заметилаЛайма. – Да что там – нравился? Я любила его. Какая же я была дура! Вот закого мне нужно было выходить замуж. За Шаталова. Это вам не Травин. Этот бы непозволил мне отправиться на опасное задание без обручального кольца!

– А за Беседкина ты замуж, конечно, не хочешь, –сказал Корнеев.

– Да кто же захочет выходить замуж за безумца, которыйспособен взорвать целое здание? – возмутилась Лайма.

– Это было не похоже на взрыв, – возразилМедведь. – Это было похоже на землетрясение. Когда я служил в СреднейАзии, навидался таких случаев.

– А что, Чисторецк находится в зоне повышеннойсейсмоактивности? – съязвил Корнеев.

– В природе всякое случается, – пожал плечамирассудительный Иван. – Бывают землетрясения в местах абсолютно спокойных,таких, где обычная гроза – и то редкость.

– Вы хоть понимаете, что мы все провалили? – воскликнулаЛайма сердито. – А если Летний театр действительно взорвал Беседкин, менявообще разорвет от отчаяния! Это я во всем виновата!

– Почему одна ты? – заметил справедливыйКорнеев. – Мы, между прочим, работаем вместе.

– Но я командир группы, и я все прошляпила.

Именно в этот момент она увидела Кузяеву, бредущую босикомвдоль дороги. Нарядные туфли та держала в руках, волосы распустила и смотреласебе под ноги. Кажется, она даже плакала.

– Стой! – крикнула Лайма Ивану. – Остановимашину!

– Что это за русалка на нашу голову? – удивилсяКорнеев, вывернув голову.

– Зоя! – крикнула Лайма, бросаясь кКузяевой. – Вы знаете, где сейчас Мельченко?

Зоя Борисовна повернула к Лайме зареванное лицо и прищурилаодин глаз, сделавшись похожей на злобную Данаю.

– Опять вы, – процедила она. – Я на Мельченковозлагала такие надежды! А вы явились…

– Если скажете, где он, я вам его отдам навеки, –пообещала Лайма.

– Мне уже не тридцать лет, – не слушая ее,продолжала Кузяева. – Я стараюсь держать себя в форме…

– Да, вы следите за собой, – торопливо согласиласьЛайма. – И мужчины за вами ухаживают…

– За мной ухаживают мои деньги! – рявкнулаКузяева. – Я трачу их на то, чтобы быть красивой. Красота – это сила,которая выталкивает наверх даже самых бездарных. Но и у меня тоже есть сердце!Гришу я приберегала для себя, но тут появляется какая-то фифа с длинныминогами, и он мгновенно утрачивает рассудок!

Сцена получилась душераздирающей. Женщины стояли другнапротив друга в пыли, на обочине дороги, а Медведь и Корнеев наблюдали заними, высунувшись из окон машины и разинув рты.

– Фифа как появилась, так и исчезнет, – пообещалаЛайма, придав голосу твердость.

– Я ехала за ним, как дура, на украденномвелосипеде, – с надрывом сказала Кузяева, – пытаясь догнать эту чертовулодку, а когда он меня заметил, то сделал такое лицо, от которого женщиныстареют сразу лет на десять.

– А где, где сейчас эта лодка? – с жадныминтересом спросила Лайма.

Ей хотелось задушить Кузяеву за то, что та никак не можетпроникнуться важностью момента и говорит не по делу.

– Вон там. – Зоя Борисовна обреченно показаларукой в сторону густой растительности, накрывшей берег.

– На этой стороне реки?

– На этой, на этой. – Глаза Кузяевой снованаполнились слезами. – Вплавь вам до него добираться не придется.

Не говоря ни слова, Лайма прыгнула в машину, которая с ревомсорвалась с места еще до того, как захлопнулась дверца.

– Вот видишь! – воскликнул Медведь, подруливая кобочине на приличном расстоянии от указанного места. – А говорила, что всепрошляпила. А на самом деле ничего не прошляпила. Ты сразу уцепилась за этуКузяеву, я же помню.

Они выбрались из машины и перебежали через дорогу.