Пан Чах шумно вздохнул и ввалился в комнату, чуть не разнеся оконную раму. Он встряхнулся, покрутился на месте, сбив хвостом напольную вазу и вдруг замер, будто превратился в статую.

Каве уставилась на него с нескрываемым интересом, потому что вчера, в полумраке сада, так и не смогла разглядеть его толком.

Чах вновь затоптался на месте, виновато глянул на Тай, будто бы искал у нее поддержки, шумно вздохнул и превратился в… семилетнего мальчика – голубоглазого, в темных кудряшках, одетого в длинную, с чужого плеча, мантию.

Рыжая чара издала шумный недовольный вздох:

– Ну и ну, да с таким кавалером меня просто засмеют.

Мальчик запыхтел, побагровел и стал смешно шаркать ногой, кружась вокруг себя.

– Пан Чах еще очень молод, поэтому сейчас выглядит столь несмышленым в человеческом облике, – любезно разъяснил пан Седрик. – Драконороги живут намного дольше чаров, не говоря уже о людях… Чтобы обрести облик молодого человека, пану Чаху надо поверить, что он куда мудрее, чем сейчас. То есть мысленно увеличить свой жизненный опыт. Иначе превращение не получится.

Каве оценивающе глянула на своего «кавалера».

– Пан Седрик, – мягко произнесла она, пряча озорные огоньки в глазах, – а вы не могли бы немного преуменьшить свой опыт, чтобы выглядеть… э-э… не таким смышленым?

Пан Седрик насмешливо покосился на девушку:

– Каве, ты хочешь заставить ревновать Чародольского Князя?

– Какие глупости, уважаемый маг, – стараясь сохранять серьезность, произнесла та. – Мне просто хотелось бы хоть раз увидеть вас в облике моего ровесника. Ну, или немного постарше.

Пан Седрик неопределенно хмыкнул и перевел взгляд на пана Чаха, очевидно, давая понять, что разговор о его внешнем облике окончен.

Как пан Чах ни старался, ему не удавалось состарить себя. Наконец Каве смекнула, что тот просто-напросто стесняется. Поэтому она попросила драконорогов продолжить опыты в саду, где через полчаса они все встретятся перед Шоколадным балом.

Оказалось, князь давно прислал служанок: две девушки в опрятной одежде молча стояли у дверей, дожидаясь, пока их позовут. Они бережно держали в руках по платью для каждой чары: для Каве – изумрудно-зеленое, для Тай – ярко-синее. Рыжая чара самым бесцеремонным образом отобрала у служанок наряды и сообщила, что их услуги больше не понадобятся. Те молча переглянулись, поклонились и тут же исчезли. По-видимому, им дали строгие указания о безропотном подчинении гостьям.

Платье Каве оказалось длинновато, зато прятало босые ноги. Из украшений девушка надела только свой серебряный браслет, справедливо полагая, что этого будет более чем достаточно. Немного повозившись, она кое-как заплела волосы в длинную косу, после чего решила, что готова для праздника.

Тай собралась еще быстрее: влезла в платье, оказавшееся ей очень к лицу, и небрежно пригладила рукой короткие рыжие волосы. Чтобы не заблудиться в замке, Каве вновь вызвала Чертика, и они поспешили в сад.

В беседке среди маттиол их поджидали двое мужчин. Один из них оказался симпатичным юношей лет двадцати, темноволосым, с кроткими светло-голубыми глазами, очень худой и нервный на вид – кажется, у Ветротретьего все-таки получилось совершить превращение. Тай моментально воспрянула духом: она выпрямила спину и обольстительно повела плечами, призывно глядя на своего кавалера.

Возле смущенного пана Чаха, заложив руки за спину, стоял еще один мужчина.

Каве еле сдержала изумленный возглас. И неудивительно: при взгляде на такого красавца у любой девушки захватило бы дух. Высокий, подтянутый, во фраке; на плечи небрежно наброшена длинная черная мантия. Легкая седина на висках абсолютно не портила открытое смуглое лицо, а золотая серьга с черной каймой в левом ухе добавляла образу чудесно преобразившегося пана Седрика Камнетретьего еще больше загадочности.

Он подошел и взял Каве под локоть.

– Вы чудесно выглядите, уважаемый Мольфар, – сказала ему девушка. – Честно говоря, я готова влюбиться в вас по уши. Если, конечно, это не иллюзорный облик.

– Сейчас я самый что ни на есть настоящий, – откликнулся он довольным басом. – Примерно так я выглядел перед тем, как надолго засесть по милости кое-кого в проклятой горе Кровуше.

Каве искоса взглянула на его точеный профиль, гадая про себя, как можно при такой поразительной внешности предпочитать образ седовласого старца. Возможно, пан Седрик не хотел излишнего внимания со стороны женского общества. Интересно, любил ли он когда-нибудь и насколько сильно?

Пан Седрик прервал поток ее сумбурных мыслей.

– Представляешь, Каве, – сказал он, – Наш знакомец Стригой решил организовать Шоколадный бал в Стеклянной Зале.

Тай, что-то тихо шептавшая на ухо Чаху, встрепенулась.

– А как же сторожевые нити? – изумленно спросила она. – А стеклянные статуи? Неужели их восстановили за такой короткий срок? А жемчуг? Как можно танцевать в зале, полной драгоценных жемчужин?

– Не могу знать, дорогая чара Тай. Но подозреваю, что нас всех ждет много сюрпризов.

Беседуя, они дошли до самого края ровной зеленой лужайки. Освещенная стремительно догорающим закатом, Стеклянная Зала выглядела совершенно невероятно – огромная, пылающая алым огнем полусфера.

Роскошные высокие двери из витражного стекла бесшумно открылись, пропуская новоприбывших. Каве с паном Седриком первыми ступили в зал, но замерли на пороге, потрясенные и очарованные одновременно.

В зале витал густой и пряный шоколадный дух, он переплетался с ароматами корицы, ванили и миндаля. Каве во все глаза разглядывала гигантские статуи знаков Зодиака, высеченные из темного и белого шоколада: украшенные лепестками миндаля чаши Весов, гордого Льва в гриве из сливочной пены, толсторогого Овна, покрытого разноцветной глазурью, и мол очно-шоколадного Водолея, льющего из кувшина горячий шоколад. По залу летали подносы с конфетами и разными сладостями, а также шампанским.

– Судя по всему, ужина не предвидится, – весело фыркнула Тай. – Через несколько часов всех будет тошнить от шоколада…

Пан Седрик ловко ухватил с летающего подноса сразу три бокала шампанского и предложил дамам и пану Чаху. Себе он ничего не взял.

Разглядывая на свет искристые пузырьки, весело мельтешащие за тонкими стенками бокала, Каве вспомнила свою первую колдовскую вечеринку. Она прилетела на сундуке прабабки Марьяны на регистрацию к президенту карпатского сообщества. А Мстислав Вордак специально пригласил девушку на самое дикое сборище, чтобы она, испугавшись тайного магического мира, подарила ему свой фамильный браслет.

Как же давно это было! И сколько всего произошло с тех пор…

– Каве, а когда у тебя день рождения? – вдруг поинтересовался пан Седрик. – Какое же в тот знаменательный день высветилось на небе астрологическое созвездие?