– Нико – и правда гений планирования, – подтверждает Сев.

– А вдруг это очередная ложь? – спрашивает Рахки.

Я рассматриваю серебряный ключ Нико у себя в руке.

– Но вы за этим сюда пришли? Сейчас Нико просто так подарил нам способ войти в Музей. Он лишился ключа от Коридора – и сделал меня живым ключом к Музею. К тому же мне в любом случае нужно туда идти, потому что Кэсс в руках у Полосатого.

Вот он, момент, в который я обычно начинаю обдумывать варианты скверного развития событий, так что в итоге все мои страхи выливаются в одно большое «НЕТ». Но сейчас все иначе. Да, всегда есть вероятность, что, если мы пойдем туда, может случиться что-то скверное… Только вот нечто скверное обязательно случится, если мы туда НЕ пойдем.

– Сев, возвращайся в Отель, – говорю я. – Попроси о помощи. Не Старшую горничную, а самого Агапиоса, он поймет. Скажи ему, что мы собираемся отыскать детей, пусть он подготовит все для их прибытия обратно.

Лицо Сева расплывается в улыбке.

– Понял. Сделаю.

– Рахки, а мы с тобой отправимся в Музей. Отыщем там Нико и наконец все наладим.

Дверь в задней части больницы как будто насмехается надо мной. Она такая огромная – а я чувствую себя таким маленьким. В жизни не думал, что буду страстно ненавидеть двери, но прямо сейчас с восторгом посрывал бы с петель все двери этого мира и сжег бы на площади, сложив из них самый высокий в истории костер.

Монетка Нико тем временем снова исчезла у меня из кармана. Я поглаживаю карман, чтобы призвать ее – и она возвращается с новой запиской.

– Что он пишет? – спрашивает Рахки.

– Да ничего такого, – я сминаю записку и бросаю ее в мусорный бак. – Пойдем, нам надо спешить.

Коридор выглядит точно таким же, как я его помню. Отстающие от стен обои, шахматная плитка на полу. Однако собственные воспоминания кажутся мне размытыми – они ведь привязаны к монетке, которой больше у меня нет. Серебряный ключ Нико открывает дверь, помеченную литерой «М», из скважины клубится серебряная пена. Дверь беззвучно поворачивается на хорошо смазанных новых петлях.

Рахки натягивает свои боевые перчатки.

– Ну вот, получилось. Мы пришли.

Мы входим в широкий зал. Под ногами пружинит, как губка, толстый ковер. Витрины с экспонатами, масляные картины на стенах наполняют воздух запахом старины. А вот рыцарские доспехи. И пожелтевшие свитки пергамента в стеклянных шкафах. И гравированные серебряные таблички, помечающие какие-то древние камни.

Рахки оглядывается.

– Ты знаешь, куда нам идти?

– Нет, – я провожу рукой по черной витрине, на которой выставлены длинные серебряные листья. На черном фоне видны изображения гибнущих городов: охваченных огнем, рушащихся под ударами огромных волн, взятых штурмом. – Полосатый никогда меня сюда не приводил.

Мимо нас по примыкающему залу проходит двое детей, одетых в аккуратные костюмы. Я быстро оттаскиваю Рахки в сторону, и мы пережидаем за углом, когда те пройдут.

– Контрактники, – шепчет она. – Давай за ними. Шагаем синхронно.

Мы устремляемся вслед за ними, стараясь шагать одновременно, чтобы создавать как можно меньше шума. Завернув за угол, я замечаю ограждение, отгораживающее нас от широкого фойе внизу. Похоже, мы незаметно для себя поднялись на второй этаж Музея. Здесь много переходников, прямо как в Отеле.

Я делаю Рахки знак остановиться. Под нами в фойе раскинула руки огромная статуя ангела. С потолка свисают на цепях мечи, копья и секиры, отражая свет серебряных канделябров. Здесь полно людей – и детей, и взрослых, – одетых в похожие аккуратные, с иголочки, костюмы. Некоторые стоят по периметру фойе, глядя перед собой пустыми, грустными глазами. Другие курсируют по помещению, неся в руках стопки книг, подносы с едой. Работники чистят занавеси, меняют перегоревшие лампочки.

Рахки указывает пальцем на одного из контрактников.

– Ты обратил внимание, что они даже по сторонам не смотрят? Эти контрактники связаны со своим Домом в самом дурном смысле этого слова. Я слышала разговоры о том, как Конкуренты порабощают людей и отнимают у них волю. Эти работники с таким же успехом могли быть предметами мебели.

Один контрактник – совсем юный мальчик – выходит из-за угла на балюстраде и идет прямо на нас. Он несет ведро для мытья пола и швабру. Похоже, он в принципе не замечает двух незнакомых людей, которые явно пришли снаружи. На самом деле он вообще ничего не видит, идет мимо с каменным взглядом.

– Он что, не может нас разглядеть? – спрашиваю я.

– Он способен видеть, просто не управляет собственным разумом. То, что от него осталось, знает лишь немногое, что ему нужно знать для работы. – Она указывает на коридор, выводящий наружу из фойе. По сторонам двери стоят охранники из контрактников. – У них такой вид, будто они что-то охраняют.

Через мгновение я узнаю одного из охранников.

– Это что… Орбан?

Венгерский мальчик с волосатыми родинками на щеках стоит у дверей как статуя, заложив руки за спину, и смотрит перед собой пустым, бессмысленным взглядом.

Рахки впивается пальцами в перила.

– Я сразу поняла, что Орбан не по своей воле тогда на нас напал. Он тоже под контролем Полосатого.

– Там, в Будапеште, он пытался меня предупредить, чтобы я не связывался с Полосатым. Если бы только я умел слушать…

Рахки обдумывает мои слова.

– Нужно изобрести план, как нам мимо них просочиться.

– Если этот дом действует по тем же законам, что и Отель, двери здесь ведут в одну сторону, а не просто туда и обратно, – говорю я. – Это примерно как на подводном уровне, по пути к кабинету Управляющего. Туда входишь одним путем, выходишь совсем другим.

– Нам пока нужно в одну сторону.

Я прижимаюсь ухом к двери около нас и вслушиваюсь в гул ее связующего стержня – ровный, ни на что на свете не похожий звук идущей через него магии.

– У тебя при себе откупорщик?

– Даже два, мой и Сева, – она ощупывает карман с инструментами.

Я отвожу ее в ближайший укромный уголок и там быстро излагаю свой план.

– Ты хочешь разрушить связь дверей Музея? – переспрашивает она, явно не убежденная в моей правоте.

– Я хочу устроить ловушку. Вроде той, что они устроили для нас в Будапеште. Музей пока работает против нас потому, что мы не знаем своего маршрута, но ведь он – один из величайших Домов, верно? Целое скопище дверей, связанных друг с другом и с другими местами. Если мы просто поменяем стержни местами…