– Все ведь в итоге получилось отлично, – говорит он.

– Ничего себе «отлично»! Ты нам солгал! Ты соврал мне! Напустил на меня охранников Полосатого!

Нико фыркает.

– Охранников и охранниц, если точнее.

– И все эти двери… Дети за ними… – я прикусываю язык, чтобы не распинаться перед ним. – Как ты мог участвовать в подобном деле?

Он поднимает с пола свою трость.

– Это не труднее, чем выбрать галстук в магазине. Просто одна из нескольких опций.

Очень хочется снова ему врезать, чтобы стереть с его лица эту мерзкую улыбку.

– Ты даже не принимаешь это всерьез.

Улыбка Нико угасает.

– Отчего же, принимаю. Даже не представляешь, насколько все это для меня серьезно. Ты должен мне доверять.

– Доверять тебе? Доверять тебе? – сейчас я просто взорвусь от злости. – Ты же меня предал. Я думал, ты мой кровный брат.

– Я и есть твой кровный брат, – Нико, хромая, подходит поднять упавшую с головы шляпу. – Просто я от тебя кое-что скрывал, чтобы защитить тебя, малыш.

– И как, защитил? Никто меня никогда не защищал! Это я постоянно защищаю всех вокруг себя! И перестань называть меня малышом!

Нико вздыхает как взрослый, которому надоедает глупый ребенок, и от этого у меня снова вскипает кровь.

– Ты не знаешь Полосатого, – говорит он, – не знаешь, что нужно делать, чтобы его остановить.

– А ты, значит, знаешь?

– Знаю. – Он приглаживает свои блестящие от геля волосы. Потом вынимает свою монетку из кармана, вращает ее в пальцах и шагает дальше по коридору, знаком приказывая мне следовать за ним.

– Ты правда рассчитываешь, что я пойду за тобой куда бы то ни было?

– Рассчитываю, – совершенно серьезным тихим голосом говорит он. – А какие у тебя еще есть варианты? Ты знаешь другие способы вернуть Кэсс?

К моим щекам приливает кровь, но я сдерживаю гнев. Он прав.

Он еще понижает голос, по пути не переставая крутить монетку.

– Вот где собака зарыта: с Полосатым все имеет свою цену. Он должен был увериться в своей победе. Когда он убедится, что наконец завладел всем, чем хотел, – как он владеет волей своих контрактников, которых ты сейчас выпер из Музея, сыграв с ними отличную шутку, – в игру вступлю я. Если мы хотим, чтобы ты и все, кто тебе дорог, вышли отсюда живыми и невредимыми, кто-то должен за это заплатить. Я имею в виду, Рахки отлично дерется пылевиком, но на большее она не годится. – Он останавливается. – И потому мне нужен ты.

– Ты лжец. Ты лжец до мозга костей.

– Я не лжец, – говорит он. – Когда я заключал с тобой контракт, помнишь, я сказал, что мне нужны люди, которые будут мне полностью доверять, что бы ни случилось? Они и сейчас мне нужны.

Я встречаюсь с ним взглядом.

– Как я могу снова тебе доверять, после всего, что случилось?

Улыбка Нико дрожит.

– Наверное, никак не можешь. Но я все-таки очень надеюсь, что будешь. У нас есть единственный шанс все исправить. Если не веришь мне, верь хотя бы нашему контракту. Я обещал делать все, что только могу, ради защиты твоей семьи и поиска ее пропавших членов. Это нерасторжимый обет. – Он указывает тростью на дверь в конце коридора. – Пойдем, Полосатый ждет.

Купол Оранжереи на этот раз выглядит иначе, чем когда я впервые увидел его за дверью в монастырском подвале. Сквозь ветви Весимы струится золотой солнечный свет, прогревая влажный воздух. Листья растений, лепестки цветов покрыты каплями росы, как будто они потеют.

Однако зелень растений ужасно изменилась. Ее трудно теперь назвать зеленью: она покрыта слоем какой-то черной гадости, которая струится сверху вниз по склону холма. Цветы, которые раньше были такими яркими, теперь бессильно лежат в этой черной грязи. Даже ветви самой Весимы бессильно обвисли, плоды на них кажутся гнилыми. Некоторые нижние ветви отпилены и грудами лежат у подножия ствола.

– Что случилось с Оранжереей? – спрашиваю я в ужасе.

Нико знаком приказывает мне замолчать и указывает вперед – на мистера Полосатого, который бродит под деревом, что-то выискивая среди корней, где стоят корзины, полные плодов. Корни торчат наружу как щупальца гигантского осьминога.

– Простите, что отвлекаю, сэр, – обращается к нему Нико, поднимаясь по грязной тропе. – Кэмерон Вайсс хочет с вами встретиться.

Полосатый радостно поднимает вверх большие пальцы рук.

– Превосходно! Рад тебя видеть, дорогой Кэмерон. Ты довольно скоро.

Я киваю, стараясь не наступать в потоки черной гадости, сочащейся из самой земли.

– Здравствуйте, мистер Полосатый.

– Да полно, мы же оба понимаем, что это не настоящее мое имя, – отмахивается он. – Хотя, смею заметить, это одно из моих прозвищ, которое мне особенно нравится.

Нико встает рядом со мной. Трудно поверить, что его и в самом деле вырастил этот чудовищный негодяй. Сделал его… таким, какой он есть.

– Похоже, нашему гостю хочется пить, Нико. Не хочу, чтобы он испытывал какие-то неудобства, – говорит Полосатый. – Хочешь выпить газировки? Или, может быть, чаю? Или лучше что-то другое, в твоем стиле, например, фруктовый лед? Апельсиновый, может быть?

Он выделывается, демонстрирует, что все обо мне знает. Знает, кто я такой. Кем я всегда был. Но я не позволю никому определять мою сущность. Он не знает, кто я такой, и никто этого не знает, кроме меня.

– Нет, спасибо, я ничего не хочу.

Улыбка Полосатого пропадает.

– Ну нет, кое-чего ты все-таки хочешь. За этим ты и пришел, верно? – он кивает Нико. – Приведи его родных.

Нико хромает к одной из дверей и исчезает за ней.

Полосатый больше не пытается притвориться добрым и заботливым, как в первую нашу встречу, до моего прихода в Отель. Он смотрит на меня с тем же довольным выражением, какое я видел у Нико после особенно удачного розыгрыша.

– Зачем вы заставили Рейнхарта забрать ее? – спрашиваю я. – Разве вам не достаточно детей, украденных из Монастыря?

Полосатый смеется.

– Рейнхарт? Ты называешь своего папочку просто по имени, после того как посмотрел на него вживую? Неужели он оказался недостаточно хорош? Ты надеялся на что-то другое?

– Что вам нужно, Полосатый?

– Ой, – он театрально качает головой, – какие мы храбрые и решительные. Похоже, мой маленький Нико дурно на тебя влияет.

Он вынимает из корзины один из подгнивших плодов и откусывает кусок. По его подбородку течет гнилой сок, и ко мне подступает тошнота.

– Ты задал неправильный вопрос. А правильный – это что нужно тебе, – выговаривает Полосатый, не переставая жевать. – Со мной все просто: я хочу заключить сделку. Мне очень нравится, как ты печешься о своей сестре. Мамочку Мелиссу ее идеалы привели к падению в черную яму. Папочка Рейнхарт вас бросил, убежал быстрее ветра. Но всегда оставался ты, такой замечательный и верный брат, который мог позаботиться о бедной сестренке. – Он глотает, и по горлу проходит толстый комок. – Неудивительно, что Отель заинтересовался тобой, даже если не проявил интереса никто другой.