В произнесенное заклинание я вложила весь свой свет. Тварь пискнула, обожженная магией, но отскочила с невероятным проворством, пробежала по стене и оказалась надо мной. Я видела собственное лицо, искаженное ужасом, отраженное многократно во всех семи глазах чудовища.

В эти глаза я и направила огонь.

На этот раз ослепленный монстр взвыл сильнее. Туша рухнула прямо на меня. Я извернулась и отшвырнула от себя паука. Его ноги скребли пол с ужасным скрипом.

Еще свет, еще огонь.

Монстр забился в конвульсиях и затих.

— Хозяйка?

— Где ты был так долго! — закричала я.

— Так это… как приказали… за корзинкой. Только туда и сразу обратно. — В подтверждение своих слов оборотень показал корзинку «просто Терезы». — Она отдавать не хотела, боялась, что испорчу. А что корзинке-то сделается?

— Избавься от… от этого. Пожалуйста.

Я с трудом могла дышать.

— Хорошо.

Кажется, Элис еще о чем-то спрашивал, но я просто поспешила вниз. Меня трясло. Нет, эта дрянь проникла в замок и там обустроилась! А если бы я не услышала? Или не вышла из комнаты так поспешно? Тогда паук напал бы на меня во тьме.

Мое распоряжение избавиться от туши паука Элис понял по-своему. И притащил его в кухню. Кухарка несказанно обрадовалась.

— Вот это будет добрый ужин! — сказала она и споро принялась разделывать чудовище. — О, так это самка. И недавно отложила яйца.

Тереза отправила оборотня в башню, и тот вернулся с целой корзиной желтоватых паучьих яиц. Темные принялись обсуждать, как лучше их готовить. Оказывается, эта дрянь считалась изысканным деликатесом. Великана отрядили в лес за пряными кореньями и травами.

Тереза ходила и довольно колыхалась, радостно насвистывая.

— Жаль, хозяин отсутствует, — сокрушалась она. — Их теперь не часто встретишь и отведаешь. Надо же… Как эта паучиха пролезла в замок?

Меня передергивало от отвращения. Невозможно было спокойно смотреть на толстое, покрытое пластинами тело и острые челюсти. О еде уже и не говорю. Поэтому при первой же возможности я укрылась в комнате и продолжила заниматься заклинанием и колдовскими символами. Дело продвигалось непросто. Весь пол был исчерчен моими попытками воссоздать колдовской рисунок. Да, если удастся найти горничную, ей придется повозиться, убирая мои выкладки.

Вечером меня ждал самый странный пир, который только можно представить. В кухне торжественно горели свечи. В центре новенького стола стояло блюдо с запеченным пауком, обложенным его же собственными яйцами, которые Тереза тушила и парила целый день. Слуги почтительно поставили мне тарелку.

— Отведайте, — сказала кухарка с затаенной гордостью.

Я с тоской подумала о котелке с кашей.

— Эм… только если вы все разделите со мной трапезу.

Упрашивать дважды не пришлось. Оборотень молниеносно оказался за столом и потянулся к блюду.

— Имей уважение, — пробасил великан, усаживаясь.

Тереза ловко закинула мне на тарелку паучью ножку.

— Давайте я вам ее сломаю, госпожа, — предложил великан. — Больно твердый панцирь.

Раздался хруст. Мясо оказалось белым и ароматным.

Все уже ели, а я продолжала смотреть прямо перед собой и потягивать воду. Потом наконец решилась.

Тереза и впрямь приготовила монстра весьма недурно. Мягкое, чуть сладковатое мясо пахло травами. Если бы не вид блюда, его можно было назвать не просто съедобным, но и вкусным.

Темные внимательно наблюдали за тем, как я ем.

— Спасибо, Тереза, — сказала я, — вы большая мастерица.

Ведьма зарделась от удовольствия.

— Уверена, что хозяину замка такое кушанье пришлось бы по душе.

— Если вы любите охоту, то я приготовлю любую дичь. Все, что ни убьете, будет славно, — сказала кухарка и почему-то выразительно посмотрела на оборотня.

Он даже перестал жевать и поправил свой тулуп. Да, под таким взглядом кому угодно станет не по себе.

Я поднялась из-за стола.

— Вы ужинайте, а я продолжу работать над оживлением галки.

Почти бегом покинула кухню. Брезгливость побороть не удалось: паук не удержался в желудке.

* * *

Постепенно жизнь в замке вошла в некое русло. Великан носил огромные бревна из леса, складывал их во дворе, ловко обрубал ветки и снимал кору, что-то нашептывая деревьям. Иногда голос звучал ласково, иногда строго. Вопреки уверениям его матери, он все-таки владел какой-то магией. Потому что после слов дерево в момент высыхало и становилось пригодным для изготовления мебели.

Обычно Хок устраивался на солнышке и огромным ножом вырезал ножки и спинки стульев. В его руках дерево становилось подобно воску и принимало любые формы. Прихотливые завитушки, цветы и травы распускались на деревянных панелях. От того, что великан так быстро работает, мне иногда становилось не по себе.

Зато у меня появилось замечательное кресло.

Я расшифровала и прочитала заклинание, но деревянная игрушка и не думала оживать.

Хок только кивал и говорил:

— Все получится. Вы только пробуйте, пробуйте.

После чего строгал очередной стул.

Элис охотился и приносил в замок дичь, а в остальное время сидел в кухне и скручивал нить из паучьей пряжи. Получалось хорошо. Сначала Тереза его гоняла, но потом смягчилась, и оборотень занял теплое местечко. Даже спал у камина, согреваемый зеленым колдовским огнем. Мне начало казаться, что втайне суровая кухарка прониклась к этому парню симпатией. Иначе почему она то и дело давала ему лакомые кусочки?

Кстати, из паучьих ниток получалась отличная ткань: прочная, легкая и теплая. Хок не соврал, сказав, что может изготовить станок.

— Ну и ну, госпожа Магда, — удивлялась Тереза, — никогда не слышала, чтобы кто-то прял и шил из паутины.

— А я не знала, что пауков едят, — отшучивалась я.

Но главное, у меня появилось несколько вполне достойных платьев. Без разрезов.

Каждый день я ждала, что вот сегодня Моран вернется, но портал не подавал признаков магии. От этого становилось то радостно, то тревожно. С одной стороны, я хотела, чтобы маг вернулся, с другой — страшилась этого.

Как-то ночью мне не спалось. Я ворочалась, а потом вспомнила рассказ Элиса о девушке, которая стирает каждую ночь. Так что встала с постели, оделась и отправилась к реке.

По земле стелился туман, туфли сразу намокли, но я продолжала уверенно шагать. От реки ощутимо тянуло прохладой и свежестью. Шумели высокие травы, а над головой, в бархатно-черном небе, сияла бриллиантовая россыпь звезд.

Вскоре я услышала тихое мелодичное пение и пошла на голос. Блеснуло зеркало реки, и я увидела девушку в белом. Она сидела на камне и ожесточенно полоскала ткань. Волнистые волосы были распущены.