Я подошла поближе. Пение оборвалось. Девушка резко обернулась. У нее оказались невероятные глаза: огромные, мерцающие. Кожа очень бледная, словно прозрачная. Наверное, девушка была моей ровесницей, но выражение ее лица было таким, словно она несла всю скорбь мира. Девушка прижала к себе ткань, которую только что полоскала. Я различила темные пятна.

— Я живу в замке, — зачем-то махнула рукой, показывая направление, хотя отсюда хорошо были видны башни и стена, — и мне нужна служанка. Элис… эм… оборотень сказал, что я могу найти тебя здесь. Хотела спросить: не нужна ли тебе работа?

Девушка поднялась. Ни слова не говоря, она пошла ко мне.

— Можешь поступить горничной. Правда, работы в замке много.

Все так же молча незнакомка обогнула меня и пошла в сторону замка.

— Что касается оплаты, назови цену сама.

Но она продолжала хранить безмолвие.

— Как тебя зовут? — спросила я.

Девушка повернулась, на лице отразилось недоумение, но потом она опять стала такой же грустной.

Так в полном молчании мы дошли до замка. Девушка задержалась перед воротами, не решаясь переступить. Она переминалась с ноги на ногу, комкая мокрую ткань. Кажется, простыню. Потом сделала шаг, но что-то ее не пускало. Она вновь и вновь наталкивалась на непреодолимую преграду.

— Стирать, — прошелестела она на грани слышимости.

Почти не произнесла слово, оно просто появилось в воздухе дуновением ветерка.

— Стирать, — повторила девушка и повернулась к реке.

И тут я поняла.

— Хорошо. Я могу оставлять одежду и белье за воротами замка.

Она кивнула.

— Ночью.

Снова я скорее угадала, чем услышала.

Так я наняла прачку. Но про оплату девушка не проронила ни слова. Просто развернулась и убежала.

Было в ней что-то очень печальное. Все тягостные мысли вернулись и навалились со страшной силой. Я почувствовала тоску и одиночество с такой силой, что из глаз сами собой брызнули слезы.

Чтобы как-то отделаться от тягостного ощущения, я еще раз начертила магические символы и произнесла заклинание над деревянной галкой. Лапка птицы дернулась, она открыла глаза. Зашевелилась. А потом перевернулась, расправила крылья и устремилась прямо к окну.

— Стой! — крикнула я, понимая, что решетка на окне для нее не преграда.

Птица опустилась на подоконник и посмотрела на меня черным блестящим глазом, склонив голову набок.

Я осторожно взяла рубашку и двинулась к ней.

— Хорошая птичка, — ворковала я, делая очень маленькие и плавные шаги.

Когда я была готова накинуть на нее рубашку, противная галка выскочила за решетку. К ней тут же устремился один из побегов и опутал лапку. Я уже собиралась запаниковать, но птичка метким ударом клюва обрубила стебель. Расправила крылья и прыгнула на карниз.

Я сбежала в холл и подняла всех.

Хок вне себя от радости выскочил во двор и принялся ласково уговаривать галку слететь к нему. Тереза принесла хлебных крошек, а Элис попытался влезть на карниз.

Мы бегали по двору за деревянной игрушкой, давая друг другу советы, как лучше ее приманить.

— Нужны ягоды. Галки любят ягоды.

— Так где ж их взять.

— Может, ей воды? Или мяса?

— Вот дурень, зачем ей вода. И все знают, что галки любят не мясо, а сало.

— Да нет же, сало любят синицы.

— Тише, не кричите, вы ее пугаете.

— Сеть. Нужна сеть.

— А что толку? Как забросишь-то.

— Иди к своему хозяину, моя хорошая. Ну же!

— Цып-цып-цып…

День готовился вступить в свои права. Галка взмахнула крыльями и повернула голову к восходящему солнцу. А потом полетела к земле, словно ее крылья были чем-то опутаны. Хок успел поймать птицу.

— Держу! — крикнул он и неожиданно замер, глядя в сторону ворот.

Я проследила за взглядом Хока и увидела Морана. Рука морт’аэна вытянута, пальцы застыли в изящном магическом пассе, который я сразу узнала: у Светлых тоже есть подобное заклинание. Узы. Так это он заколдовал галку…

Элис, кухарка и великан согнулись в поклонах.

— С возвращением, хозяин!

Он кивнул слугам, а потом медленно приблизился ко мне.

— Здравствуй, Магда…

Сердце подпрыгнуло в груди. Он вернулся! Сначала меня охватила радость, а потом — волнение. Стоит мне ему кланяться? Или нет? Хозяином я его точно звать не буду.

— Здравствуй, Моран, — откликнулась я.

Маг повернулся к стенам и кивнул на разросшееся растение.

— Семена дали обильные всходы, — голос его звучал ровно.

— Одно семечко… эм… проросло под подоконником. Так получилось…

Меня охватило странное волнение. Как морт’аэн отреагирует на то, что его приказ был исполнен не в точности?

Моран обошел вокруг бревен, досок и горы стружек, наваленных во дворе, и снова кивнул. Как же неудобно, когда лицо скрыто. Не удается уловить даже тени эмоции.

Тьма повернулась в мою сторону.

— Сначала дела, — сказал он. — Я хочу поговорить с нашими новыми слугами, а ты, Магда, посмотри, что в сундуках. И выбери платье к ужину.

А вот сейчас, готова поклясться, Моран улыбается.

— В каких сундуках? — переспросила я.

Маг сделал знак рукой, и в ворота вошли умертвия. Пустые глазницы горели колдовским огнем. Костяные пальцы сжимали ручки огромного, тяжелого на вид сундука.

— Не бойся, открывай смело, — сказал маг. — Выбери то, что тебе понравится.

Живые мертвецы опустили свою ношу и отступили на несколько шагов. Я приблизилась, не сводя с них глаз. Кожа потрескалась и слезала клочьями, кое-где выпирали белые как сахар ребра. Ну и страшилища.

— Принц Гис одолжил мне этих ребят, — сказал Моран.

Я откинула тяжелую крышку. Сундук был доверху наполнен драгоценными магическими кристаллами. Зачерпнула горсть, камни побежали между пальцами. Они искрились и сияли на солнце бесчисленными гранями. Тут были кристаллы всех цветов: синие, как море, редкие красные — горели словно пламя, белоснежные, лиловые…

Я повернулась, чтобы спросить Морана, откуда такое невообразимое богатство. Но во дворе уже никого не было. Умертвия словно по команде ожили и снова ушли за ворота. Через несколько минут они вернулись, неся следующий сундук, еще больше этого.

Тут были платья. Невесомые, будто сшитые из тумана или ночной тьмы, и тяжелые бархатные; из струящегося гладкого шелка и украшенные вышивкой или мелким речным жемчугом. Наряды, достойные принцессы. Пока я перебирала ткани, во дворе появились еще два сундука. Один был до краев наполнен золотом, а во втором скрывались книги. Темные. Когда я откинула крышку, в лицо ударил порыв горячего ветра. Приподнялись черные потрепанные обложки, обнажая пожелтевшие от времени страницы. От этого сундука веяло страшными заклинаниями и тайнами.