— Я тотчас же прикажу сшить тебе новые наряды — самыелучшие, моя любовь! Но воспользуюсь случаем и признаюсь тебе, красавица; тынравишься мне более всего в естественном своем виде… На свете нет женщиныпрекраснее тебя, Зейнаб! Я ежечасно благодарю Аллаха за то, что он не отнялтебя у меня.

— О, как ты добр, господин мой… — ласково ответила она,тщательно скрывая злость и испуг. Да, Инига предупреждала ее, что подобноеслучается в гаремах, но, надо признаться, Зейнаб не восприняла ее слов всерьез…

А Хасдай-ибн-Шапрут тем временем думал о том, что калиф,похоже, всерьез влюбляется — или уверяет в этом сам себя. За те несколько лет,что он знал Абд-аль-Рахмана, он ни разу не видел, чтобы владыка был таким сженщиной… То, что началось как приступ бешеной страсти, возбуждаемой цветущим ина редкость совершенным телом, обогатилось совершенно иными симптомами по меретого, как калиф лучше узнавал свою Рабыню Страсти… Что же до самой Зейнаб, товрач ни секунды не верил в ее ответную любовь к калифу. Да, девушка почитаетего, возможно, немного боится — ладно, пусть даже слегка привязалась к владыке,но при чем тут любовь? Нет. Едва зная девушку, он не был даже вполне уверен,что она способна любить. Ужели женщина, специально натасканная для наслажденияи ведущая столь неестественный образ жизни, знает, что такое любовь?.. Нет,положительно это загадка…

Правда, врач вынужден был признать, что более красивойженщины он в жизни не видывал. Посему вполне понимал калифа — ведь она к томуже еще и молода, и образованна… Зейнаб — последняя любовь калифа, ярчайшаязвезда на закатном его небосклоне, подобно тому, как Ависага-сунамитянка былаусладой старости царя Давида… Вероятно, ребенок от нее будет последнимотпрыском владыки. И пусть ему за пятьдесят — но на это он вполне еще способен,что доказывает существование двоих младших его детей…

— Как она? — спросила госпожа Захра Хасдая-ибн-Шапрута. Онаспециально потребовала, чтобы он явился в ее покои перед тем, как покинутьгарем. — И что с нею приключилось? Она что, забеременела?

— Кто-то пытался ее отравить, — спокойно отвечал доктор. —Калиф вне себя. К счастью, мне удалось ее спасти. — С какой стати первая женакалифа спрашивает об этом? Захра обычно не удостаивает своим вниманием тех,кого считает низшими…

— Тогда, я уверена, она будет жить, — безмятежноответствовала Захра. — Конечно, калиф стар для такой цацки, но станет ли онменя слушать? Никогда! Ах, насколько было бы разумнее отдать эту красоткуХакаму! А ты какого мнения как врач?

— Я вижу лишь, что господин мой калиф счастлив с госпожоюЗейнаб. Я считаю его достаточно крепким и телом, и духом, чтобы предаватьсястрасти с этой красивой девушкой, — отвечал Хасдай-ибн-Шапрут, прежде ему неприходилось видеть госпожу Захру в такой ярости. Что ее так волнует? Ееположение при дворе незыблемо, и сыну ее ничто не угрожает…

— О, мужчины! — говорила позже Захра второй жене калифа поимени Таруб, галатианке, чьи когда-то роскошные рыжие волосы с возрастомутратили яркость. — Все они из одного теста! Наш господин рискует здоровьем,забавляясь с юной наложницей! Он совсем не думает о том, как нуждается в немАль-Андалус!

— Если он счастлив, — рассудительно заметила Таруб, — развеот этого не выиграет Аль-Андалус? Что ты имеешь против этой Зейнаб? Почему всяпылаешь ревностью? Сколько наложниц прошло через спальню владыки — а ты преждеи бровью не вела! С самого начала девушка вела себя достойно, а с тобою былакрайне почтительна! Она не сеет смуты среди наложниц. Она добропорядочнее всех,кого я до сих пор знала… Ни одна душа на нее ни словом не пожаловалась! Отчегоже ты так ее невзлюбила?

— При чем тут «невзлюбила»? — возмутилась Захра. — Просто япекусь о здоровье нашего дорогого господина. — Первая жена владыки была порождению каталанкой — а женщины этой страны славятся острым умом. Именно это иочаровало в ней когда-то Абд-аль-Рахмана…

— Но сейчас-то речь вовсе не о его здоровье! — слегкаулыбнулась Таруб, — Ведь это бедняжка Зейнаб чуть было не умерла.

— Он любит ее… — почти беззвучно прошептала Захра.

— Ах, так вот в чем твоя печаль! — отвечала подруга. — Ох,Захра, ну и что тут такого? Ведь он любит и меня, а ты ничуть не ревнуешь. Онлюбит всех очаровательных своих наложниц — и даже не очень очаровательных,особенно тех, кто подарил ему детей. В особенности Бацею и Кумар. Ведь ты и кним не ревнуешь мужа! Если даже он любит эту Зейнаб, то любовь его к тебе всеравно сильней! Ты у него самая любимая жена! И таковой останешься. Разве неназвал он в твою честь город? Как красиво — Мадинат-аль-Захра… Простопрекрасно, что мужчина в его возрасте способен еще полюбить! — Она рассмеялась.— Так возблагодарим же за это Аллаха! Ведь мы с тобою попали во дворецАбд-аль-Рахмана одновременно. Помнишь? Мы были совсем юными девушками. Твой сынродился за два месяца до появления на свет моего малыша. И я не гневлю Аллаха,что вышло, то вышло… Я обожаю моих детей и внуков. Это мое утешение. Я неубиваюсь оттого, что время страсти миновало. А ты вот, похоже, не можешьсмириться… И с каждым годом тебе все тяжелее. Думаю, причина твоей ревностивовсе не в любви Абд-аль-Рахмана к Зейнаб, а в ее юности и поразительной красе!Этого ты все равно не сможешь изменить — как, впрочем, и не сумеешь самапомолодеть. Тебе ведь уже за сорок…

— Как ты безжалостна! — из глаз Захры брызнули слезы.

— Я просто честна с тобою, — как всегда, дражайшая мояподружка! — отвечала Таруб. — Но заметь, я сказала тебе, что наш муж всегдабудет сильнее прочих любить именно тебя, и неважно, кто еще взволнует егосердце… Прими это и умертви в своем сердце злость и ревность, иначе они убьюттебя или, что еще хуже, любовь к тебе Абд-аль-Рахмана. Неужели ты хочешьперечеркнуть все эти годы безмятежного счастья?

Захра молча отвернулась. Права ли Таруб? Или подругапросто-напросто хочет ее утешить? Абд-аль-Рахман с нею уже совсем другой…

Она вдруг вспомнила тот день, когда умерла старейшаяналожница калифа. Госпожа Айша была первой женщиной, которую позналАбд-аль-Рахман. Она была старше владыки…

…Айшу подарил калифу его дед, старый эмир Абдаллах,воспитавший его. Абд-аль-Рахману она очень полюбилась. Она обучила егоискусству любви и всем ухищрениям страсти, но кроме того стала близким егодругом и доверенным лицом. И долгое время, уже после того, как страсть его кней угасла, он навещал Айшу в ее покоях и очень почитал до самой ее смерти.Когда же Айша скончалась и вскрыли ее завещание, то обнаружилось, чтоблагородная женщина просила употребить все ее немалое состояние, чтобы выкупитьмусульман, томящихся в христианском плену… Но уцелели и освобождены были стольнемногие, что Абд-аль-Рахман пребывал в полнейшей растерянности: какраспорядиться оставшимися деньгами покойной? И вот в память о ней он решилсделать что-нибудь, что одобрила бы Айша, будь она жива. И именно Захра тогдапредложила ему выстроить новый город…