Принцессу затошнило, перед глазами собиралась темнота, и тело словно проваливалось в пустоту. «Муж умрет, — шипел голос Янгла в памяти, — со дня на день. Умрет. Дядя сказал».

— Я не хочу жениться, — бормотал кто-то вдалеке и будуар превращался в цветное болото. Имари уже не понимала, где пол, а где потолок. Ладони увязли в длинном ворсе ковра, и нестерпимо хотелось пить. — Я слишком молод, мне всего двадцать три года. И потом, ты знаешь, кому принадлежит мое сердце. Нам двоим хватает измен Одрика, чтобы еще и ты между нами встала. Но слово короля — закон. Я поведу тебя к ликам предков и назову женой. Королевству нужен черный король, а не белый сброд, прозванный Одержимым. Я согласен принести себя в жертву, но и от тебя жду участия. Имари, не надейся часто видеть меня в своей постели. Если не забеременеешь в первую ночь, будешь ждать год. А потом еще год. Я чту свой долг мужа, но это все, что могу обещать.

— И то вне себя от отвращения и брезгливости? — звонко спросила Имари. От нервов дрожали руки, и голос срывался на высокие ноты.

— Нет, тихо ответил Янгл и отвернулся. — Разве что чуть-чуть. Ты знаешь, почему, не заставляй меня повторять. Одрик может спать с женщинами, я — нет. Таким уж родился, прости. Я не против твоих любовников, хоть десять заведи, лишь бы они двору не слишком бросались в глаза.

— А ты стесняться Одрика не намерен даже после свадьбы?

— Я люблю его, — сухо ответил Янгл. — И не могу иначе.

Имари хотелось его ударить. Взять тяжелую вазу и разбить об голову брата. В жертву он себя приносил. Герой! К ней в постель будет ложиться с брезгливостью, а корону после отца наденет с удовольствием. И плевать, что они близки по крови, что дети родятся больными. Все ради того, чтобы не пустить Рагнара на трон.

— Мой муж жив! — закричала Имари. — Кто его собрался убить?

— Генерал Наилий, — вздрогнул Янгл. — Дядя так сказал.

Так вот откуда взялся аромат апельсина. Наола снова во дворце и планирует вместе с королем Таундом убийство Великого вождя лиеннов. Самое время, да. В Тирьял-Думе больше нет эриданских принцев и принцессы, можно ударить прямо из космоса.

— Имари! — позвал брат и схватил за руку, но тонкое запястье принцессы выскользнуло из пальцев.

Она уже бежала по коридору, пытаясь поймать ускользающий аромат цитруса. Рыжего, как солнце, и горького, как предательство. Посреди лестницы Имари встала и потянула носом воздух. Из женского крыла запах доносился четче. Балия тоже в курсе? К ней пошли совещаться? Тетя хотела смерти племянницы, но раз не получилось с цзы’дарийским убийцей в теле Киары, решила поступить по-другому? Отомстить Имари вдовством и ненавистным браком с мужеложцем? Чтобы не чувствовать себя единственной несчастной во всем дворце? Интересно, а Одрик тоже приходил к жене раз в год? Наверняка. Двух детей зачал и сказал, что хватит. Потому Балия и бросалась на всех ядовитой змеей.

Запах апельсина вел не хуже линии маршрута на цзы’дарийском навигаторе. Имари шла по перегретому мрамору пола и думала, что если солнце не сжалится над Эриданом, то дворец превратиться в одну большую кухонную печь. Хорошо бы подать жареного Янгла, фаршированного яблоками, и Балию в остром соусе.

У дверей покоев тетушки Имари остановилась. Аромат цитруса почти потерялся. Она не угадала? Генерал пошел к Ламии? Нет, за поворотом пахло розовым маслом и молоком. Вторая тетушка принцессы принимала омолаживающую ванну. Обратно к Балии? Или куда? Имари закрыла глаза, позволив аромату рыжих фруктов пропитать себя насквозь. Куда потянет, туда и пойдет. Поворот, еще поворот. Принцесса уперлась рукой в стену и открыла глаза.

Ровная окрашенная поверхность, сверху и снизу лепнина золотыми завитушками. Ходить сквозь стены Имари не умела, но вспомнила, что находится прямо перед ней. Потайная комната. Одна из двух десятков, разбросанных по дворцу. Короли Эридана любили перестраивать дворец. После каждого ремонта покои принцев менялись местами, пропадали и появлялись огромные залы, а на стыках старого и нового оставались «слепые комнаты». Маленькие закутки из окон и с единственной кое-как прорубленной дверью. Её обычно прятали за занавесками и берегли, как драгоценность. Члены королевской семьи любили грешить. А лучшего места, чем потайная комната, для этого не придумать.

Имари с детства знала все входы-выходы и сейчас не должна была ошибиться. Почти каждая потайная комната сообщалась с коридорами для слуг. Нужно только незаметно попасть внутрь, иначе прислуга поднимает такой шум, что заговорщики из покоев Балии сбегут. Имари вдохнула поглубже и нырнула в боковое ответвление коридора. Пусто. Ни одного эриданина на горизонте. Духи предков помогали, не иначе, а тонкая нить аромата апельсина подсказывала дорогу. Принцесса спокойно добралась до маленькой кладовки, где кухонные работники хранили зерно. Снова удача. Кладовка оказалась пустой. Мешки вынесли совсем недавно, зерна не успели покрыться пылью. Лишь бы крысы не остались, а то визг поднимет уже сама принцесса. Но тихо вроде бы, никого. Имари закрыла дверь изнутри и приложила ухо к стене.

— А я говорила, что белому сброду нельзя верить, — на повышенных тонах выговаривала кому-то Балия.

Принцессе повезло, что тетушка любила кричать. Стена тонкая, но не настолько, чтобы услышать шепот. Раз «белый сброд» прозвучал, значит, генерала нет там? Откуда тогда запах апельсина? Или Наола вышел ненадолго и Балия поэтому в словах не стеснялась?

— Ему никто и не собирался верить, — глухо прозвучал голос короля. — Теперь, когда я знаю, что ему нужен родий, Наилий может дергаться, сколько хочет. Месяц гоняться за лиеннами по Северным землям, два. Все равно приползет обратно и будет вымаливать хотя бы пару килограмм драгоценного металла.

— Родия добыли несколько тонн, — звонко ответила Балия. — Тебя, идиота, опять обманули. Наилию плевать на Рагнара, он свой металл ищет. И ведь найдет. Все склады по одному проверит и найдет. Нужен ему тогда будет договор? Нет. И Эридан будет не нужен. У нас дыра в казне размером с половину королевства. Этот родий я обещала Малху. Планировалось, что Наилия казнят дома, а Малх вернется новым генералом и заключит договор на добычу металла по цене в десять раз выше прежней. Мы бы озолотились, Таунд. Всех обнаглевших фермеров и промышленников вышибли бы из Совета. Вообще бы никого не оставили и правили сами.

Имари прижалась к стене и не дышала. Тетя и отец государственный переворот задумали. Низвергнуть Совет и установить в королевстве ничем не ограниченную монархию. Принцессе было всего шестнадцать лет, она могла плохо учиться и не отличать одно течение в живописи от другого, но все, что касалось власти, знала прекрасно. Совет существовал до тех пор, пока промышленники и фермеры щедро вносили в казну деньги. Как говорили слуги, кто платил, то и рассказывал артистам, что нужно танцевать. Если внешний договор с цзы’дарийцами будет приносить очень много, то от подачек местных богачей можно отказаться. Оставить им только налоги и, с полным на то правом, устранить от управления государством. Лихо, мощно и по-своему красиво.