и прошел пешком всю Европу, при этом он проповедовал и яростно спорил с другими мистиками. Он был родом из Силезии и хотел основать новое духовное царство, которое он называл «иезуэлитским царством» и для которого он, Кульман, создал названную в честь себя «Охлаждающую псалтырь», Kühlpsalter[43]. Кульман занимался алхимией, а поскольку все понимал буквально, то вооружился лопатой и отправился на поиски философского камня. Убежденный в своем божественном призвании, он предпринял с двумя женщинами, матерью и ее юной дочерью, последний известный нам крестовый поход. Он отправился в Константинополь, чтобы обратить султана, но уже в Генуе обе женщины устали от него, сговорились с несколькими матросами и сбежали с ними. Кульман едва не утонул, когда плыл вслед за их кораблем. Он добрался до Константинополя, был схвачен и брошен в тюрьму при попытке пробраться к султану Мехмету IV. К султану он собирался обратиться со следующими словами: «Ведь ты падешь сам по себе, чудовище, ослепленный мудростью Божией, не от щита или меча; во имя Господа Саваофа: скачи сколько хочешь. Ярись, преследуй, гневайся; погибель твоя близка; время твое вышло». Как он выжил после этого и как его освободили, неизвестно. Но из этого заключения до нас дошел его 14-й «охлаждающий» псалом, который начинается так:

Ich schrei zu dir, Dreieiniger Gott –

Aus tiffer Angst in Noth halb todt,

Mit Herzensquall umringet!

Jehova höhr um Jesusbitt!

Erweise wider gnad und gütt

Eh Seel und Leib zerspringet.

К Тебе я, Боже Триединый,

из жути гибельной пучины

в сердечных муках воззову!

Чтоб милость Он пустил бы в дело,

пока мой дух не бросил тело,

Иисус, моли Иегову![44]

Свою смерть он встретил в 1689 году в Москве, куда добирался пешком. Он поднял религиозный бунт, который был, вероятно, принят за политический. Кульман умер на костре; вместе с ним сожгли и его сочинения.

Я хотел бы вместе с Майком Тайсоном снять фильм о первых королях франков. Нас свели, когда некий голливудский продюсер собрался снимать о нем фильм. На встрече присутствовали люди из продюсерской фирмы и пятеро адвокатов. Тайсон, наверное, был не в своей тарелке, и я пригласил его выйти на воздух, на террасу. Мы хотели поговорить с глазу на глаз, как мужчина с мужчиной, и сразу же нашли общий язык. Вместо того чтобы обсуждать фильм, мы заговорили о его детстве. Все свое детство он прожил с матерью в одной комнате. Он нередко присутствовал при том, как к ней приходили мужчины, и воровал деньги из снятых ими брюк. Еще до того, как ему исполнилось двенадцать, он был арестован около сорока раз. Когда он достиг возраста, с которого его можно было привлечь к уголовной ответственности, в колонии для малолетних он заинтересовался боксом и стал самым молодым в истории чемпионом мира в тяжелом весе. Позже, после того как ему пришлось отсидеть три года за изнасилование, которое он решительно отрицал, он набросился на книги – в нем проснулось интеллектуальное любопытство. Он знаком с историей Римской республики и ранней франкской династией Меровингов, с историей Хлодвига, Хильперика, Хильдеберта, Фредегунды, а также Пипина Короткого из династии Каролингов.

После окончания боксерской карьеры Тайсон быстро растратил 300 миллионов долларов и сидел на куче долгов. Именно поэтому, я полагаю, его требования к гонорару были столь непомерными, что из фильма поначалу ничего и не могло выйти. Как боксер он внушал ужас. С тех пор как в бою за титул он откусил на ринге ухо своему противнику Эвандеру Холифилду, его называли The Baddest Guy of the Planet, плохим парнем номер один. Однако Тайсон скорее человек робкий, он производит впечатление юноши. Говорит тихо, шепотом. Я посоветовал Полу Холденгреберу пригласить Тайсона на его шоу в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. Вечер вышел незабываемый, на нем присутствовали интеллектуалы, люди с высшим образованием, писатели и философы. Пол, которому я рассказал об увлечениях Майка, сначала спросил у публики, нет ли здесь кого-нибудь, кто слышал что-то о Пипине Коротком, но никто не отозвался. При этом Пипин был первым каролингским королем, сыном Карла Мартелла и отцом Карла Великого. Тогда Майк Тайсон произнес речь о нем и о начале новой Европы.

Я хочу сделать игровой фильм о сестрах-близнецах Фреде и Грете Чаплин. На короткое время они засветились в английской бульварной прессе и на несколько недель даже приобрели определенную известность как «одержимые любовью близняшки». Они настолько активно увивались за соседом, водителем грузовика, что его терпение лопнуло и он обратился в суд за предписанием, воспрещающим им преследовать его. История этих сестер уникальна. Они до сих пор единственные однояйцевые близнецы в истории, которые говорили хором. Известно, что близнецы иногда создают собственный тайный язык, который дает им уверенность и конспирацию, ограждая от всего остального мира, но Фреда и Грета одновременно произносили одни и те же слова, то есть хором и абсолютно одновременно. Я видел, как они открывали дверь, здоровались со мной, приглашали пройти в дом, – и жесты, и речь их были синхронны. Кое-что в такой беседе может быть, конечно, ритуализованным и выученным. Но позже они отвечали на вопросы, которых не могли предугадать, и делали это тоже хором. Иногда они говорили по отдельности, то есть одна из них, Фреда, произносила первую половину фразы, которую ее сестра Грета подхватывала, синхронно произнося ключевые слова, – и уже Грета договаривала вторую часть фразы, а Фреда придавала ей верное смысловое ударение, хором с сестрой произнося самое важное слово. Одежда, прически, обувь – все у них было одинаковое. Сумочки и зонты были идентичными, и сами сестры были идеально скоординированы друг с другом, как две половинки теста Роршаха. Они ходили по улице не как солдаты, левой-правой, а одновременно вынося вперед внутренние ступни, а потом в такт – ступни с внешней стороны. Так же они носили и сумочки, не обе в левой руке, а каждая в наружной руке, а зонты держали рукой внутренней. Их фотографию можно было бы сложить пополам, и они бы полностью совпали. Они жестикулировали в одном темпе, их телесная ориентированность друг на друга была невероятно прочной. Во время первых наших встреч только то, что одна сидела слева, а другая справа, позволило мне различать, кто из них Грета, а кто Фреда.

В повседневных делах им требовалась помощь соцработников. К примеру, они были не в состоянии открыть банку сардин, потому