Я хотел написать и поставить ораторию и спектакль с танцами для эльфов в городе Норт-Пол[42] на Аляске. В Норт-Поле живут Санта-Клаус и его олени. Туда Санте ежегодно приходят сотни тысяч писем из США и со всего мира. Бóльшая часть – это совершенно нормальные детские желания, но снова и снова появляются такие, от которых волосы дыбом. Я читал много подобных писем. Например, одна девочка просила, чтобы ее папочка перестал бить маму и чтобы та поскорее встала с инвалидного кресла. Накануне Рождества Санте помогают эльфы, которые отвечают на письма от его имени. К этой задаче были привлечены и лучшие ученики местной средней школы, но парадокс в том, что именно среди них нашлись те, кто к этому моменту очень подробно распланировал массовое убийство в школе. По меньшей мере шестеро учащихся, все не старше четырнадцати, успели запастись карабинами и ручным огнестрельным оружием из арсенала своих отцов; уже была назначена дата, роздан список учителей и одноклассников, которых нужно убить. Закончив дело, эльфы собирались заблокировать валежником рельсы железной дороги, которая проходит через Норт-Пол, чтобы запрыгнуть на грузовой состав, идущий в ближайший город Фэрбенкс, на крупную узловую станцию. Никто из них не заметил, что эта железная дорога уже год как не использовалась. Вот так они собирались отправиться в свободный, просторный мир – разумеется, под новыми именами, такими как Люк Скайуокер или Дарт Вейдер. Накануне великого дня битвы за освобождение от Санты и всех связанных с ним сантиментов мать одного из этих учеников обнаружила подробнейшее описание теракта в компьютере сына, и план провалился. Всех заговорщиков исключили из школы, но до суда над ними дело так и не дошло.

В Норт-Поле я натолкнулся на стену молчания и неприятия. Под угрозой судебного преследования мне было запрещено вступать в контакт с участниками заговора, полиция начала интересоваться моим видом на жительство, средняя школа встретила меня прямыми угрозами. Пришлось признать, что тут ничего не поделаешь.

На след этой истории меня навел Эрик Нельсон. Это продюсер, с которым я в 2005 году делал «Человека-гризли», а потом фильмы про Антарктиду и пещеру Шове. Именно он настоял, чтобы я немедленно занялся съемками «В бездну», хотя не было ни синопсиса, ни финансирования: казнь Майкла Перри, осужденного за убийство, должна была состояться совсем скоро. Благодаря этому фильму и еще восьми сериям об узниках, ожидающих смертной казни, я заглянул в глубочайшую пропасть.

Эрик появился на моем пути на небольшом фестивале фильмов о природе в Вайоминге. Он заговорил со мной и сразу же помог мне найти финансирование, познакомив с бывшим там же редактором японского канала NHK. Это было на стадии подготовки к фильму «Белый бриллиант» о дирижабле в джунглях Гайаны. Вернувшись в Лос-Анджелес, я зашел к Эрику в его продюсерскую фирму в Бербанке, чтобы поблагодарить за самоотверженную помощь. Когда я встал, чтобы уходить, то понял, что не вижу ключей от машины, и мой взгляд заскользил по низкому стеклянному столику, стоявшему передо мной, по бумагам, DVD и недоеденному завядшему салату в пластиковой тарелке. Эрик подумал, что я нацелился взглядом на одну бумагу на столе, и протянул мне какую-то заметку. «Прочти-ка вот это. Мы задумали интересный проект на Аляске». Вернувшись домой, я прочел одну из первых статей о Тимоти Тредуэлле, который много лет прожил среди диких медведей гризли на Аляске, твердо уверенный, что призван защищать их от браконьеров. При этом в своем понимании дикой природы он перешел грань, почти как у Уолта Диснея: приближался к медведям на расстояние вытянутой руки, гладил их морды, говорил им, как сильно он их любит, пел им песни. Он снял киноматериалы уникального качества и красоты, но после тринадцати вылазок в заповедник на все лето его вместе с подругой разорвал и сожрал медведь. Эта идея для фильма возникла из ниоткуда, и я просто обязан был его снять. Я преисполнился решимости, и это заставило меня тут же вернуться к Эрику. Я спросил его о статусе проекта и узнал, что съемки нужно начинать самое позднее через десять дней, потому что на Аляске в конце лета уже начался ход лосося, во время которого множество гризли выходят на рыбалку вдоль рек. Я осторожно добрался до решающего вопроса: кто режиссер? Эрик смотрит на меня и с едва заметной задержкой произносит: «I am kind of directing this film», «Да вроде бы я». Я услышал это «вроде бы» и понял, что он не совсем уверен в себе. Посмотрев на него, я, как нечто само собой разумеющееся, с той же подлинной убежденностью, как в годы своего увлечения религией, заявил: «Нет. Этот фильм буду снимать я». Я протянул ему руку, и от страха, а может, от облегчения он ее пожал. Два дня спустя я уже был на Аляске.

Как я уже сказал, кроме «Человека-гризли» вместе с Эриком Нельсоном, настолько же умным, насколько и сложным человеком, мы сняли еще целый ряд фильмов. После девяти наших фильмов из камеры смертников предполагалось снять еще четыре из той же серии в Техасе и Флориде. Однако мне уже начали сниться кошмары по мотивам последней снятой нами серии – это была история об одном молодом человеке, который в наркотическом угаре устроил неудачный сеанс изгнания бесов из маленькой девочки, только что начавшей ходить и говорить, и совершил неописуемо страшное убийство. Я просил детективов следственной группы показывать мне только снимки места преступления, но не жертву, однако по ошибке они неожиданно показали на экране труп маленькой девочки. Я увидел нечто столь чудовищное, что описать это невозможно. Я никогда не боялся заглядывать в бездну, но то, что я видел, не дай бог увидеть моим злейшим врагам. Когда я все же собрался и был готов продолжать съемки фильмов о приговоренных к смерти, то однажды ночью проснулся от крика. Рядом со мной проснулась Лена, она тоже слышала вопль. Это был мой собственный крик. В этот момент я понял, что немедленно должен прекратить снимать этот сериал. Надо вести бухучет собственных чувств.

С Эриком у меня были и другие идеи для фильмов, но все они как-то ушли в песок. Я никогда не реагировал достаточно быстро и не брался за ту работу, которую надо было сделать срочно, если еще не закончил свой предыдущий фильм. Словно я хотел идти наравне с течением быстрой реки, но поспевать за ним мне не удавалось даже при том, что сейчас я работаю быстрее, чем прежде. Правда, финансировать фильмы