— А что это ты так переживаешь? — заинтересовалась я и уверенно произнесла: — Оказывается, не так уж хорошо ты меня изучил, если думаешь, что я поддамся на твои уговоры. Да я немедленно пойду к хранителям и предъявлю им этот проклятый список! Не побрезгую и шантажом, чтобы вырвать свободу Генриху! И не пытайся мне помешать, иначе я и тебя уничтожу…

Осторожно, стараясь, чтобы ствол револьвера не покачивался, я поднялась с пола и попятилась к выходу. Степан пожал плечами и скрестил руки на груди, и лицо его на миг перекосила усмешка.

— Да, Мара, — тихо произнёс он, и глаза его иронично сузились. — Ты права. Я очень плохо изучил тебя.

* * *

Утренняя свежесть холодила кожу, в густой листве шелестел ветерок, а над центральным парком весело носились пичуги. Я держала запястья русалки и пристально смотрела в её голубые глаза.

— Прости, что снова втягиваю тебя, — тихо произнесла я и отпустила руки Забавы. — Но мне нужно спрятать кое-что от Лихо…

Она мрачно ухмыльнулась и отвела взгляд.

— Не веришь мне? — взволнованно уточнила я, и русалка отрицательно покачнула головой.

— Нет, верю, — неохотно ответила она, — Просто я жутко разочарована… Никогда бы не подумала, что Лихо способен на хладнокровное убийство! Вукула считал его другом, а он перерезал его стаю!

Я положила ладонь на плечо русалки и легонько сжала пальцы:

— Я лишь сказала, что нашла в его доме пропавший список, а ты уже решила, что он и меч украл, и всех волколаков им порубил! Не думаешь же ты, что это смог бы сделать один человек? Хотя я допускаю, что хранитель мог подкупить полицейского, чтобы тот выкрал меч и передал его убийцам или же сам подкинул на место преступления.

— А список почему заодно не передал? — саркастично поинтересовалась Забава. — Специально для того, чтобы ты нашла?

Я рассеянно пожала плечами:

— Это и странно. Но Лихо так настойчиво советовал мне бежать, что это навело меня на некоторые догадки.

— Какие? — настороженно уточнила русалка.

Я усмехнулась и прищурилась, глядя на неё:

— Это же компромат, Забава! Скорее всего, Лихо хотел что-то выторговать шантажом для себя лично? Он признался, что мог бы стать инститором, если бы не завалил испытание. А с сосудами Кики он смог бы вернуться в Крамор.

Глаза Забавы расширились, а рот приоткрылся:

— Правда? Лихо был инститором?!

Я вздохнула:

— Это же очевидно… и почему я раньше не подумала о том, откуда они могли так хорошо знать друг друга. Зато теперь, когда всё стало явным, я знаю, кто тот загадочный заказчик! И ты его знаешь…

— Я? — удивилась Забава, а потом понимающе улыбнулась: — Неужели ты говоришь о том самом щедром мужчине с невероятными глазами, который приходил в наш офис?

Я кивнула и поджала губы. Лихо полгода следил за мной и другими ведьмами, чтобы отыскать среди них дочь Кики. Было ли это по просьбе Генриха или же несостоявшемуся инститору это приказал Олдрик? Подписанный мной договор рассыпался сразу, как я потеряла список. Непонятно только, почему Лихо выкрал его после того, как сам принёс в офис. Не потому ли, что листок попал именно ко мне? Но это означает, что волколаки погибли из-за меня…

— Что? — прервала Забава затянувшееся молчание. — О чём ты думаешь?

Я вскинула подбородок и сжала кулаки.

— Мне жутко об этом думать, — сипло проговорила я. — Но, кажется, волколаков убили лишь затем, чтобы остановить Генриха и отвлечь меня.

— Что ты хочешь сказать? — ужаснулась Забава и скептически покачала головой: — Не думаешь, что это слишком? Столько смертей, чтобы отвлечь одну ведьму?

— Но ведь сработало, — прошептала я. — Я потеряла список и почти забыла про сосуды. Из чувства вины я носилась с пострадавшим Вукулой. И если бы не выходка Багиры… Если бы я не наткнулась на шкатулку мамы, я бы забросила коробку, никогда не нашла компромат и постаралась бы позабыть об инститоре с изумрудными глазами…

— Может, оно было бы к лучшему? — осторожно спросила Забава.

Я упрямо помотала головой:

— Нет! До сих пор все только и делали, что пудрили мне мозги. Генрих, при всех его недостатках, единственный, кто помогал мне обрести себя настоящую. Конечно, методы его были… странными и часто раздражающими. Он так рьяно настаивал, чтобы я освободила себя от чужих воспоминаний… Но что мне делать дальше? Чтобы узнать это, мне нужен Генрих!

— И как же ты хочешь его освободить? — вяло поинтересовалась Забава. — Неужели ты осмелишься шантажировать Комитет?

Я иронично усмехнулась:

— Это методы хранителей. Гнилые маски, — как метко выразился один из них! — они привыкли ставить ловушки, скручивать руки документами, использовать самые грязные методы! Комитет выписал лицензию не только на уничтожение логова, но и на применение гипноза к инститору, и сегодня Генрих добровольно признается в преступлении. Это ли не фарс? Я, дочь Кики, положу этому конец! Брошу собакам кость, которую закопала одна из них, да посмотрю на грызню!

— Но Мара, — Забава тронула моё плечо. — Если Комитет рухнет, то каждый будет делать то, что хочет, а это приведёт к хаосу!

Я серьёзно посмотрела на русалку:

— Зато будет честно. Как сказал один волколак, — кто сильнее, тот и прав. Я выясню, кто именно виновен в смерти волколаков, и отомщу за Вукулу! И будь уверена, Сигард тоже не уйдёт от меня! Я вытрясу из старпёра чёртово слово, которое снимет гипноз с твоей мамы!

Забава вдруг тепло улыбнулась, и глаза её влажно заблестели.

— Не нужно, — смущённо проговорила она и виновато покосилась на меня: — Может, я не права… но мама стала такой спокойной. Я пристроила её в обычный дом престарелых. Она теперь не бегает голышом и не пугает людей… Только не говори, что осуждаешь меня.

— Я молчу, — хмыкнула я, стащила со спины рюкзак и сунула в руки русалки. — Спрячь это как можно надёжнее и затаись на время, не откликайся даже на мои звонки. Ровно через сутки на этом же месте мы встретимся и…

— А что если не встретимся? — настороженно перебила Забава. — Что мне делать тогда?

— Отдай сумку Вукуле, — нехотя проговорила я. — Там сосуды и копия списка. Волколак обещал мне, что выполнит одну мою просьбу… Скажи, что я просила освободить Генриха. А уж инститор найдёт способ вытащить затем и меня.

Забава судорожно сжала рюкзак, и нос её забавно сморщился.

— Так иди к Вукуле! — воскликнула она. — Попроси его сама! И не нужно так рисковать ради инститора…

Я покачала головой.

— Это вовсе не ради инститора! — возразила я. Посмотрела в полные недоверия глаза русалки и тяжело вздохнула: — Попробую объяснить… Вот ты рада, что твоя мама больше не доставляет хлопот. Пойми, я не осуждаю, а рассуждаю. Можно ли всю жизнь прожить под гипнозом? Как ты думаешь, что она чувствует? А вот мне и думать не надо, поскольку меня с детства подавляли, чтобы я не доставляла хлопот. Вроде, и жила, но жёсткие рамки страха, боли и смутных ощущений, что я живу не своей жизнью, сдерживали меня лучше самых страшных подземелий. Мне очень нужно узнать… как будто услышать волшебное слово, которое вернёт меня к себе истинной! Знаешь, я недавно впервые увидела себя в зеркале, наконец-то поняла, как выгляжу и теперь я хочу большего! Даже если это разрушит чей-то комфорт. Не говори, что осуждаешь меня.