— Ведьма! — рявкнул он и бросился ко мне.

Я испуганно прижалась к стене, в ожидании, что Генрих снова схватит меня за шею. Но руки инститора легли мне на плечи, а перекошенное гневом лицо приблизилось.

— Что ты здесь делаешь? — прошипел он, и глаза его сузились: — Разве я не приказал тебе держаться от инститоров и хранителей как можно дальше? Так-то ты выполняешь условия нашего договора? Да я с тебя такую неустойку сдеру, что будешь на меня полгода бесплатно работать!

— Я нашла сосуды, — брякнула я, и губы мои обиженно задрожали: — И смогла посмотреть в зеркало…

Генрих растерянно моргнул и, покачав головой, нервно усмехнулся.

— И явилась в Комитет, чтобы объявить хранителям об этом? Какая послушная девочка! Впрочем, я никогда не ждал от ведьмы разумных поступков, но был уверен, что даже у тебя есть чувство самосохранения…

— Да это у тебя его нет! — обиженно вспылила я. — Ты же собирался признаться в убийстве всех волколаков! Сигард загипнотизировал тебя по приказу Комитета… и добавил кое-что от себя. Я что, должна была сидеть и ждать, пока ты себя погубишь?!

— Да, должна! — Генрих сжал мои плечи так, что я скорчилась от боли: — Как ты не понимаешь, Мара, это же ловушка!

— Разумеется, ловушка, — прошипела я.

— Зачем же ты так упорно лезешь в неё? — раздражённо спросил Генрих. — Жить надоело?

— А мне интересно! — мрачно рассмеялась я: — Как ты там говорил? А! К чему такая сложная схема? Почему все так стремятся найти меня, но, найдя, тут же делают вид, что это не я. Это маразм, и поэтому меня терзает любопытство…

— Тебя погубит твоё болезненное любопытство, — неожиданно вздохнул Генрих. Он притянул меня к себе и крепко обнял, а я растерянно уткнулась лицом в грудь охотнику: — Маленькая глупая ведьма, моё пленение было необходимо. Только так я смогу встретиться со своим врагом лицом к лицу. Теперь, когда у меня на руках серьёзный козырь, я уничтожу его…

— Козырь? — я с силой оттолкнула Генриха и заглянула в изумрудные глаза: — Я что ли твой козырь? Твой личный прирученный монстр?

Лицо Генриха вытянулось, и он моргнул.

— Что? — растерянно спросил он, а затем коротко усмехнулся: — Вообще-то я говорил о сосудах. Так ты считаешь себя моим прирученным монстром? Я думал о тебе лишь как о бестолковой ведьме и моей невесте, но твои слова мне нравятся больше. Это чертовски льстит…

— Хватит издеваться! — воскликнула я, и щёки мои ожгло огнём, а взгляд опустился: — Какая ещё невеста? Ты же не собирался всерьёз обручаться со мной? Ты наверняка не знал, что за порядки в том кафе…

— Почему ты так решила? — высокомерно уточнил Генрих.

— Неужели знал? — Ахнула я, и сердце моё облилось кровью. Я вскинула на инститора пытливый взгляд: — Значит, смеялся над ведьмой! Ты же только и делаешь, что дразнишь меня. Только зачем, не понимаю…

— А мне нравится смотреть на твою возмущённую мордашку, — хмыкнул он. Вдруг резким движением прижал меня к стене, и дыхание моё перехватило, а Генрих прошептал: — Скажу по секрету: я вовсе не презираю тебя. Поэтому… Хочешь маленький кусочек тортика?

Ощутив мурашки по всему телу, я смотрела в изумрудные глаза Генриха и не верила услышанному.

— Я же, — немеющими губами прошептала я, — ведьма!

— Ты, конечно, не подарок, — тихо засмеялся Генрих. — Но ничего… когда в отключке!

Я несколько секунд смотрела на него, а потом поняла, что мне не хватает воздуха и, прижав ладони к горящему лицу, судорожно вдохнула.

— Ты слышал? — простонала я в отчаянии. — Но как?! Ты же был под гипнозом. О, нет! Тогда ты… ты…

Слова застряли у меня в горле, а Генрих с силой развёл мои руки, и улыбка покинула его лицо, а глаза потемнели. Я смущённо отвернулась, но инститор обхватил моё лицо ладонями и медленно приблизился, не отрывая пристального взгляда от моих глаз. Я не выдержала и зажмурилась, ощутив мягкое прикосновение его губ. Сердце заколотилось, а ладони вспотели. Поцелуй стал для меня откровением: Генрих, оказывается, может быть таким… нежным! Это так отличалось от того, как он клюнул меня в первый раз и как жёстко впился губами во второй, что я боялась поверить в реальность происходящего.

Инститор неохотно отстранился, и я приоткрыла глаза.

— А разве жажда моей крови больше не пронизывает твои жилы? — растерянно спросила я. — И даже током не колотит от прикосновения?

— Ещё как колотит, — Генрих сжал меня в объятиях и зарылся лицом в мои волосы: — Но, боюсь, здесь не то место, где я могу позволить себе утолить эту жажду.

Я судорожно сглотнула и смущённо вырвалась. Инститор опустил руки, улыбка его растаяла, а глаза сверкнули льдом.

— Зато я могу утолить свою жажду мести! И раз ты всё равно уже здесь, то поможешь мне. — Лицо его помрачнело, и Генрих отвернулся: — Тебя всё равно уже не выпустят.

— В смысле? — насторожилась я. — Никто же не знает, что я здесь.

Генрих тихо рассмеялся:

— Глупая ведьма!

Он прошёл к стулу, склонился и, подняв его, снова уселся и посмотрел на меня.

— Хорош обзываться, — недовольно буркнула я. — Да даже если знают, мне всё равно! Я и не думала прятаться. Вот пойду и…

— Нет! — оборвал меня Генрих, и я удивлённо воззрилась на инститора. — Сначала я признаюсь в убийстве.

— Что?! — взвилась я. — На кой?

Генрих усмехнулся и подмигнул:

— Чтобы моя ловушка тоже сработала. Но перебил я тебя не только поэтому. На всякий случай, не повторяй свою фразу про… собачек. Какое-то слово сработало и вывело меня из гипноза. Вдруг оно снова сработает, а я не хочу снова возвращаться в то состояние. Ты ведь по незнанию сделала мне шикарный подарок, — не только видеть, как мой капкан сжимается на горле врага, но и иметь возможность действовать! — так не отбирай эту возможность.

— И что мне делать? — уныло спросила я. — Пока ты будешь изображать из себя жертву…

Генрих тепло улыбнулся, и я невольно содрогнулась: мягкая улыбка ну никак не вязалась с его колоритной физиономией.

— Будь рядом! — попросил он.

— К слову… о собачках. Я тебе не страж и не волколак! — недовольно буркнула я, но наткнувшись на строгий взгляд инститора, хмуро добавила: — Можно хотя бы хвостом не махать?

Генрих смерил меня ироничным взглядом.

— Не уверен, что это получится, — он подмигнул, — у такой вертихвостки!

Я задохнулась от возмущения, а Генрих прижал палец к губам и выразительно посмотрел на дверь. Я обернулась, сердце моё тревожно заколотилось, а воображение нарисовало хмурых стражей с обнажёнными мечами, и колени затряслись. Я неосознанно отступила к инститору, машинально положила руку на его плечо, и это прикосновение добавило мне уверенности. Как если бы я прыгала в пропасть не в одиночестве, а рука об руку с тем, кому могу доверять. Я смущённо покосилась на Генриха, который замер, изображая загипнотизированного человека: неужели я доверяю… инститору?!