Под аплодисменты я спускаюсь со сцены. Сидящий рядом коллега хвалит моё выступление. Меня смущает его восторг, его восхищённый взгляд. Однажды сто событий назад я так смотрела на Гранда. Но сейчас мне не до комплиментов. Случайно посмотрев на выход, я замираю: Гранд стоит у двери и смотрит на меня. Он одет тепло, не по погоде, наверняка приехал прямо с самолёта. Его взгляд заставляет меня ёрзать на стуле.

О своём приезде он не предупредил ни меня, ни начальство, но это как раз в его стиле. А ещё в его стиле вмешиваться в мою жизнь. После моего приезда в Катманду всех работников лаборатории переселили в престижные апартаменты с охраной. По вторникам мне доставляют наборы деликатесов, а по пятницам – цветы.

Вместо того, чтобы заваливать меня колбасами, цветами и шоколадом, мог бы и предупредить, что приедет. Или мог бы найти способ послать мне хоть какую-то весточку, хоть пару слов, хотя мы и договорились не поддерживать связь в целях безопасности. Мы скрываем наши отношения, да и и нет их, отношений, и Гранда тоже не было, причём очень долго. В дни перед моим отъездом он ожесточился, придирался к каждой мелочи. Только когда лежал рядом в постели, постепенно расслаблялся. Во сне ни на секунду не размыкал объятия. А потом проводил меня в аэропорт, подмигнул и сказал: «Читай обо мне в газетах!» Кто так прощается?! Я уже говорила, что Гранд мерзавец?

Я бы вообще о нём не скучала, но мешают мелочи.

У директора исследовательского центра такой же пиджак, как у Гранда.

Дочку сотрудницы зовут Фрея.

В комнате отдыха такой же ковёр, как в приёмной Александра.

Вчера на обед я ела овощное рагу, которое мы однажды обсуждали.

Мой новый номер телефона заканчивается на 313, как и его.

Когда я прилетела в Катманду, меня поселили в Гранд-отеле.

В трёх кварталах от работы есть улица с названием, которое заканчивается на «гранд».

В местном торговом центре продают одеколон Александра. Я узнала об этом случайно: перенюхала все имеющиеся и нашла. Но не купила, конечно. С какой стати? Я же не последняя дурочка, чтобы покупать мужской одеколон и нюхать на ночь! Или распрыскивать по постели…

Ничего такого я не делаю, а если и делаю, то… случайно.

И вообще, я снова ненавижу Гранда, этот мерзавец что-то сделал с моей головой. С него станется запихнуть туда чип и давить на кнопку, чтобы подчинить меня своей воле. Как ни стараюсь отвлечься, думаю о нём. Напрашивается печальный вывод: мы друг друга стоим, оба одержимые.

После конференции меня вызвала начальница. Зайдя в лабораторию, я остановилась как вкопанная. Сотрудники собрались вокруг Гранда, а он, зараза, бросил на меня небрежный взгляд и говорит: – Мисс Серова! Очень рад, что вы соизволили к нам присоединиться!

Я устрою ему «мисс Серову», ещё как устрою!

Начальница ощутимо волновалась, рассказывая Гранду о проектах. А он, зас+анец, слушал её с таким вниманием, словно его и вправду интересует непальский мох. Хотя, может, у него это наследственное, от отца.

Дамы слушают, раскрыв рты, а он включил шарм на полную мощность и нагнетает. А я злюсь. Так бы и надавала им по головам за то, что таращатся на Гранда. А он мог бы и не заигрывать. Понимаю, что он мстит за то, что я болтала с коллегой, но такой расклад мне не нравится.

После собрания Гранд взял меня за руку и повёл к начальнице.

– Ты что?! Пойдут слухи, а мы же скрываем…

– Пойдём!

Начальница смотрела на нас с удивлением. Я бы объяснила ей, что происходит, но и сама не в курсе.

– Мы с Алёной официально сообщаем вам о наших отношениях. Серьёзных отношениях.

Начальница не мигала так долго, что я за неё испугалась. А Гранд смотрел только на меня.

– Ты против? – спрятал волнение за насмешкой.

– Не то, чтобы против, но такие вопросы решаются вместе…

– Я так рад тебя видеть, что не сдержался! – он улыбнулся, и готовые вырваться возражения прилипли к моему языку. Потому что его улыбка обезоруживает.

– Это замечательно! – очнулась начальница. – Знали бы вы, как Алёна популярна! Местные работники её обожают…

– Я в курсе, – сухо прервал Гранд.

– Очень за вас рада! – не унималась начальница. – Вы так подходите друг другу! Вы, мистер Гранд, весь такой тёмненький, а Алёна такая светлая…

Я усмехнулась, да и Александр хмыкнул, признавая высказанную женщиной правду.

– Так приятно, когда молодые люди влюблены! Ухаживания, романтика… Вы уж простите старую женщину, я совсем расчувствовалась. Надеюсь, вы планируете завести много детишек!

«Старой» женщине едва за пятьдесят, и дети – её любимая тема. Она вызвалась работать в Непале, чтобы быть поближе к внукам.

Упоминание детей не отрезвило Гранда. Попрощавшись с начальницей, он повёл меня обедать и продолжил опасную тему.

– Насчёт детей… Хотелось бы узнать, что мы планируем.

– «Что»?

– Кого, сколько, когда.

– Значит, насчёт детей я всё решаю сама?

– Я бы предпочёл всё решать сам, но, боюсь, с тобой это не прокатит. Поэтому интересуюсь твоим мнением, хотя демократия для меня в новинку.

– И как ощущения?

– Неприятные.

– Извини, но я не могу дать ответ насчёт детей. Мы с тобой состоим в отношениях не больше пяти минут, и я узнала об этом при посторонних, поэтому не успела набросать план на пятилетку.

– У тебя наверняка есть определённые взгляды на будущее. У меня тоже будет несколько требований.

– У тебя? Требования? Надо же, как неожиданно… Ты всегда был таким лёгким в общении.

– Мои дети родятся только в браке! – заявил категорично.

– В чьём браке? Явно ж не в твоём!

– Очень смешно! Именно что в моём, Алёна. В моём прочном браке.

– Насколько прочном? Прикуёшь жену к батарее?

– Не смешно!

– А что, ты можешь!

– Да, Алёна, я могу.

Мы остановились у проезжей части. Мимо нёсся густой поток машин, между ними виляли велосипеды и запряжённые животными повозки9. Выбрав кафе, расположенное на крыше жилого дома, мы поднялись по узкой лестнице.

– Я рада тебя видеть, но… ты ведёшь себя странно. Тебя снова ударили по голове?

– Прости! – Вздохнув, он провёл ладонью по моей руке. – Эти недели были очень сложными, я скучал, а когда вошёл в зал и увидел тебя с мужиком…

– С сотрудником.

– С влюблённым в тебя сотрудником.