Что же случилось? Дело в запрете католицизма в Антверпене? В кризисе типографии? Ему, кстати, уже около 63 лет – может быть, старческий маразм? К счастью, сохранился документ, довольно подробно описывающий причины, подвигнувшие его к смене места жительства[136]. С одной стороны, он хотел отвлечься от дел, отдохнуть и поправить пошатнувшееся здоровье, пожив в городе, куда его пригласил старый друг Юст Липсий. С другой – планировал основать новый крупный филиал с собственной типографией. А заодно посмотреть, как зятья – Ян Моретус и Франц Рафеленг – в его отсутствие самостоятельно справятся с типографией и книжной торговлей в Антверпене. Ведь он не вечен, пора было решать вопрос с наследником. Кроме того, как пишет Леон Воэ, Плантен хотел создать нечто вроде резервной базы, ведь Антверпен все еще находился в центре войны, и кто мог предположить, что последует за «испанской яростью»? А может быть, свою роль сыграла давняя мечта юности – об университете, где ему так и не довелось поучиться? Теперь у него появилась возможность попасть в святилище науки в качестве университетского типографа.

В 1582 году в Лейдене освободился пост университетского типографа. С момента основания университета его занимал антверпенский печатник Виллем Сильвиус – тот самый, которого Плантен когда-то подвинул на должности королевского прототипографа. Сильви-ус умер в 1580 году, а его сын Карел, не имея сил или способностей руководить типографией, пару лет спустя вышел из бизнеса. Плантен использовал этот шанс. Еще в апреле 1581 года он начал переговоры с ректоратом, предложив печатать учебную литературу и работы тамошних ученых с гербом университета на обложке. Предложение было принято.

Это было не сложно. Множество знаменитых лейденских профессоров давно печатались в его издательстве. Один из них, Юст Липсий, был его близким другом, часто гостил в «Золотом компасе» и даже имел там собственную рабочую комнату. Покинув в январе 1583 года Антверпен, Плантен смог как географически, так и психологчески удалиться от ужасов войны и даже пропустил «Французскую ярость» – еще одну резню, произошедшую почти сразу после его отъезда.

Дело было не в запрете католицизма в Антверпене – иначе бы он уехал гораздо раньше. И не в кризисе типографии – десять прессов вполне успешно работали, хотя, конечно, она не вышла больше на уровень до 1576 года. Просто кто же может открыть и поставить на ноги новый филиал, как не он сам? Это новый, перспективный рынок. Университету нужны книги, много книг; к тому же, университет производит новые знания – их тоже кто-то должен печатать. Золотое дно для любого типографа и книготорговца.

1583 год. Южные Нидерланды с января переходят на новый календарь, введенный в прошлом году папой Григорием XIII. У Англии появляется первая заморская колония – на Ньюфаундленде, а в Лондоне учреждается королевская театральная труппа Елизаветы I. Неподалеку от Копенгагена основывают первый в мире парк развлечений. Галилей описывает принцип действия маятника. В этом году родились Аксель Оксеншерна – будущий канцлер Швеции, и Альбрехт фон Валленштайн – будущий выдающийся и скандальный полководец германского императора. Через 50 лет они станут ключевыми фигурами в общеевропейском конфликте, главном противостоянии XVII века – Тридцатилетней войне. А Кристоф Плантен 1 мая официально становится университетским типографом и открывает филиал в Лейдене.

Об этом лейденском периоде сохранилось очень мало источников. Долгое время предполагалось, что Плантен своевременно уничтожил всю корреспонденцию, свидетельствующую о его активности в кальвинистском городе, чтобы не компроментировать себя перед испанцами. Однако и все письма к его католическим корреспондентам, которые, наоборот, могли бы помочь ему в случае опасности – друзья ведь у него имелись влиятельные, – тоже исчезли. Леон Воэ предлагает простое объяснение: покидая Лейден, издатель просто оставил всю свою переписку в тамошнем филиале. А впоследствии она оказалась утеряна при ликвидации типографии его потомками.

Впрочем, некоторые факты нам все же известны. Покупать дом и обустраивать типографию Плантен взял с собой Франца Рафеленга и его старшего сына Кристофа, что довольно показательно: похоже, он не планировал навсегда оставаться в Лейдене, и в этом случае оставить филиал можно было бы протестанту Францу и его семье. Но пока что Рафеленг вернулся обратно в Антверпен, чтобы возглавить типографию, работая в «Золотом компасе» вместе с Яном Моретусом, который управлял книжной лавкой. 17-летний Кристоф-младший остался с дедом – работать в новой типографии и в книжной лавке.

Плантен переехал вместе с Жанной – все дочери давно выросли, даже маленькая Генриетта уже пять лет как была замужем за Петером Моретусом. Дом был большой, так что часть комнат было решено сдавать студентам и профессорам, заодно таким способом выплачивая ипотеку – дом стоил 3300 гульденов. Вскоре издатель купил еще один дом в Лейдене, там открыл аптеку Кристиан Порре – сын Пьера. Типография находилась довольно далеко от здания университета, поэтому он добился у властей разрешения построить небольшой магазин – всего в двух шагах от университета, – чтобы продавать там книги и вообще все, что может быть нужно студентам и преподавателям. Из Антверпена Плантен привез с собой три пресса и принялся за работу.