кругозор, его редкостное дарование и утонченный вкус, но ее сердце было безраздельно занято Арманом, и, кроме того, досадные обстоятельства их знакомства все-таки не до конца стерлись из ее памяти, и Сабина, убежденная в безошибочности первого впечатления, прилагала все усилия к тому, чтобы не поддаться магнетическому обаянию этого человека и не сдать своих позиций. Будучи особой упрямой и принципиальной, она решила, что уже составила о нем нелицеприятное мнение, и менять его под впечатлением от его бездонных глаз не собиралась.

* * *

Упорно избегая встреч с Мистером Совершенство в стенах бюро, Сабина – в те дни, когда он к ним заходил, – большую часть рабочего времени проводила за монитором, отходя от него только в случае крайней необходимости и стараясь производить как можно меньше шума и телодвижений. Так было и в тот день, когда мистер Рэндон в очередной раз почтил их своим присутствием и зачем-то снова вышел в общий зал, где, как в пчелином улье, бурлила деятельная творческая жизнь. Элегантные серые брюки от костюма – пиджак он, вероятно, оставил в кабинете – облегали подтянутые узкие бедра, а под чуть просвечивающей кипенно-белой рубашкой при желании можно было рассмотреть игру мускулов на сильных руках. Дополняли образ однотонный черный галстук, черный ремень и до блеска начищенные черные ботинки со сдержанным декором. Густые волосы были зачесаны назад, но несколько прядей небрежно падали на лоб и темные как ночь глаза. Словом, выглядел он, по обыкновению, до тошноты безупречно, что не могла не признать даже недовольная его появлением Сабина, едва бросив на него угрюмый взгляд и вновь углубившись в свою работу.

В этот раз мистеру Рэндону вздумалось обсудить с Джереми заказ на реконструкцию загородного особняка, и он добрых пятнадцать минут проторчал недалеко от ее стола, просматривая предварительные эскизы и интересуясь мельчайшими деталями этого проекта. Все это время Сабина сидела как на иголках, не в силах дождаться, когда же он наконец уйдет и даст ей возможность поработать, потому что в его присутствии никак не могла сосредоточиться на чертеже, который нужно было закончить к вечеру. Прождав четверть часа напрасно, она поняла, что этот тип застрял здесь надолго, и решила пока заняться чем-нибудь другим, не требующим такой концентрации внимания. Она отодвинулась от компьютера и стала набрасывать от руки эскиз гостиной того особняка, который им предстояло реконструировать. В какой-то момент это занятие так ее увлекло, что она не заметила, как к ней подошли мистер Рэндон и Джереми и, остановившись за ее спиной, наблюдали за ее работой. Из состояния полной погруженности в процесс девушку вывело негромкое покашливание Тони, который трудился за соседним столом. Сабина, заподозрив неладное, подняла глаза сначала на Тони, а затем, следуя по направлению его взгляда, на стоявших позади нее Джереми и мистера Рэндона. Едва не вздрогнув от неожиданности, она все же умудрилась сохранить спокойствие и отложила карандаш. Глядя на ее творение, Джереми одобрительно улыбался и кивал, а вот по лицу Рэндона было невозможно что-либо прочитать: оно было непроницаемо, как гипсовая маска, и только во взгляде, прикованном к ее рисунку, сквозило нечто отдаленно напоминавшее интерес. Однако он молчал, и она тоже не произносила ни слова, ожидая, что, собственно, этот господин желает ей сообщить. Внезапно он перевел взгляд на экран ее монитора, где в качестве заставки мелькали любимые ею пейзажи Моне, Сезанна и Ван Гога, и на какую-то долю секунды на его лице отчетливо отразилось удивление, которое, впрочем, тут же погасло. Он тихо усмехнулся и спросил:

– Любите импрессионистов?

– Да, очень, – только и успела ответить оробевшая Сабина, а Рэндон уже повернулся к ней спиной и вышел из зала.

«Вот и поговорили. – Ее возмущению не было предела. – Мистер Рэндон, как обычно, сама любезность».

– Ты молодец, отлично работаешь, – пытаясь сгладить неловкость момента, Джереми потрепал ее по плечу и отошел.

– Говорят, мистер Рэндон тоже любит импрессионистов, – не отрывая глаз от монитора, Тони произнес эту фразу непринужденно, но едва слышные нотки досады в его голосе заставили ее насторожиться.

– Что ты хочешь этим сказать? – вскинув голову, она внимательно на него посмотрела.

– Только то, что сказал, – он улыбался, но Сабина чувствовала, что ему не до смеха. – Ты, кстати, слышала, что про него говорят?

– Про него много чего говорят. Ты о чем конкретно?

– О том, что он почему-то зачастил в наш офис, и никто не знает, в чем причина.

– Слышала, конечно. У тебя есть какие-то соображения на этот счет?

– Есть. И что-то мне подсказывает, что это не к добру, – вымученная улыбка Тони померкла, а сам он как-то сник.

– В каком смысле?

– В том смысле, что… может быть… дело в тебе?

– Во мне? Тони, что ты имеешь в виду? Что я так плохо работаю, что сам господин учредитель решил за мной присматривать? – Было неясно, к чему он клонит, но выражение его лица Сабине очень не понравилось: была в нем какая-то затаенная горечь и печаль.

– Не притворяйся дурочкой, ты ведь понимаешь, о чем я.

– Честное слово, не понимаю, – она смотрела на него широко распахнутыми глазами, гадая, какую ересь он ей преподнесет.

– А по-моему, это очевидно… он действительно из-за тебя сюда таскается – глаз положил. – Тони старался говорить бесстрастно, но спрятать безысходность в голосе ему не удалось.

– Тони, ты… ты… – Услышав эту фантастическую по своему масштабу глупость, она на мгновение лишилась дара речи. – Дурак ты, вот ты кто, – выдавила она наконец и демонстративно уткнулась в монитор, не желая тратить время на разубеждение приятеля, ведь более нелепую выдумку сложно было себе представить.

Дэниэл Рэндон, один из самых завидных женихов Старого и Нового Света, наследник папиных миллионов (а то и миллиардов), практически обрученный с потрясающе красивой аристократкой, и при этом знаменитый ловелас и сердцеед, разбивший не одно женское сердце, приходит в офис своей собственной компании исключительно ради нее – Сабины Муратовой, никому не известной студентки и начинающего дизайнера из Алма-Аты. Ей стало так смешно, что она едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос, но все ее усилия оказались тщетны.

– Тони, какой же ты все-таки идиот! – только и смогла произнести она прежде, чем взрыв гомерического хохота едва не свалил ее под стол.

* * *

Весна пролетела как один миг. На смену холодному апрелю пришел дождливый теплый май, учеба в колледже близилась к концу, и перед Сабиной понемногу вырисовывалась перспектива проводить с Арманом гораздо больше времени, чем она могла позволить себе до сих пор. Ей оставался