не обманываешь — то прощен! Спасибо! — изумилась я его отменному поведению. — Только сейчас правда нет сил и настроения. Потанцуем в следующий раз. И… не лапать!

— Ладно… — посокрушался дракон.

Во второй раз мы все-таки танцевали. И это было достаточно приятно, партнером Майдор оказался просто прекрасным. Заодно обучил меня нескольким местным танцам — вдруг пригодится. Приставать не пробовал, лишь хитро поглядывал и сообщал, что «все идет, как надо». То есть его радует и наше сближение с Баэром, и мое изучение Темной магии.

— Может, поделишься планами? — вопрошала я.

— Не могу, — наигранно-сокрушенно отвечал дракон.

— Что же, Майдор, похоже, я догадалась, в чем дело, — сказала я ему после всех танцев. — Знаю, какой у тебя замысел. И даже подозреваю, зачем тебе это.

На занятиях с Грасерией я все больше погружалась в изучение Тьмы. А заодно сведений о первичной Стихии. И у меня складывалась общая картина, заодно появились некоторые догадки. Мозаика начала складываться сама собой.

— Да? Я почему-то даже не удивлен. Поделишься догадками? — но в лице дракона не было улыбки.

— Нет, — коварно улыбнулась я. Немного отомстить ведь можно?! — Еще не время.

— А когда придет время? — сосредоточенно переспросил Майдор.

— Пусть это будет сюрпризом, — продолжила изгаляться над ним я. Дракону полезно.

…Баэр вернулся через неделю.

Уставший, сосредоточенный и мрачный.

Глава 25. Замыслы Бартория

Правда, увидев меня, немного повеселел. Мы обнялись и поцеловались, как настоящие муж и жена после разлуки. Очень так даже нежно…

Да и чего вообще упираться, подумалось мне. Муж да жена и есть. И, в сущности, делаем общее дело. Если бы еще можно было ничего не скрывать от него… Ни Майдора, ни занятия Темной магией.

Все наши животные — Борси, Мурка и Крал — тоже явились встретить хозяина. И ласкались к нему, кто как мог. А Баэру явно было приятно, чувствовалось, что он разглаживается внутри.

Сад, кстати, тоже обрадовался его появлению. Если я была для него чем-то вроде матери, то Баэр — как такой суровый отец, который сопельки подтирать не будет, но всегда защитит.

— Что-то не получилось? — спросила я. Хотя последние сообщения, переданные через ворона, были вполне себе обнадеживающие.

— Получилось. Не могло не получиться. Не все в Совете такие хитрые лисы, как Барторий, — ответил Баэр. — А с некоторыми Светлыми у меня вроде как и неплохие отношения. Я просто видеть уже не могу этот Свет! Они мучили пятилетнего мальчика каждый день. Простого деревенского мальчика, который плакал и не понимал, что с ним делают, и зачем это нужно! Проводили свои бесконечные тесты. Впрочем, на полной проверке я сам же и настоял… — снова помрачнел. — Чтобы доказать им, что парнишка никакого отношения не имеет к Темной магии. Просто я не думал, что они будут издеваться над ребенком так долго. Все было уже ясно — а они продолжали процесс. Создавалось ощущение, что Светлым просто нечего делать! Ведь конечное решение отпустить парня на последнем заседании было принято сразу, они готовили его изначально, просто зачем-то мурыжили нас целую неделю. С Ростиклавом было еще сложнее. Быстрее — но сложнее. Его ведь обвинили в пособничестве Тьме. А в таких случаях адвокат не положен. Мне пришлось выступить в качестве адвоката, анализировать каждую фразу из сказанного Ростиклавом тем Светлым… К счастью, удалось настоять на выступлении представителя церкви как независимого эксперта. Там и кроме Ростиклава есть достойные служители, даже в столице. Те, кто за баланс, а не за Свет. Ведь формально церковь поддерживает баланс, хоть большинство пляшет под дудку Света. В общем, нам с трудом удалось убедить Совет, что слова Ростиклава говорили лишь о его приверженности идеям баланса, то есть — о верности церкви. А если чего не так ляпнул — так это потому, что он деревенский священник, плохо образованный и не все понимающий… Это, кстати, неправда. Мы с ним много беседовали на пути обратно. Очень умный и образованный человек. И смелый. В общем, нас всех отпустили, — усмехнулся Баэр. — А Барторий даже пожурил и оштрафовал Светлых магов, которые арестовали мальчика и Ростиклава. Извинился за них. Мол, молодые, горячие, перестарались из-за своей верности Свету… Этот Светлый махинатор всегда найдет способ выйти чистым из ямы с бараткуартуарен, — это «бараткуартуарен» видимо было ругательным словом, означающим вполне очевидную вещь. — Но меня волнует другое, — Баэр стал совсем мрачен.

— Что?

— Первое. Это очередной «миленький» разговор с Барторием. Он в своем духе подлизывался ко мне, мол, как нам обоим выгодно, чтобы все оставалось как есть. Но и слегка угрожал. Полагаю, рейд Светлых был предупредительной акцией. То есть он проверяет нашу реакцию. Как мы отреагируем, если пойдут гонения на Тьму. И он увидел, что мы не бросим «своих». И что у Тьмы до сих пор есть и сторонники, и силы, — Баэр помолчал. — Что при желании мы найдем тех, кто выступит на нашей стороне. Например, тех же служителей церкви и их последователей. Церковь, кстати, умеет вести за собой народ…

А я подумала, как удачно вышло с Ростиклавом. На случай войны у нас уже есть один священник, который выступит на нашей стороне. Который убедит народ, что Тьма сейчас — это сила, достойная равных прав со Светом.

— А второе? — спросила я.

— А второе — то, что мне шепнул один из магов личной гвардии Бартория. Видишь ли, хм… Может, ты заметила, что Светлые маги любят по-дружески соревноваться со мной, — конечно, я помнила великолепный арм-леслинг во время визита Бартория в Темное имение. — И по ночам было уже поздно ехать домой. А вот посидеть в кабаке с этими молодцами мне никто не мешал. И кое-что я узнал… Барторий не отдавал приказа никого арестовывать. Это действительно личная инициатива тех молодых магов. Но он тихонько приказал во время рейда найти Темного ребенка и привезти к нему. И то, как они до последнего искали в мальчике признаки Тьмы, говорит о том, что ему зачем-то нужен Темный ребенок. Истинный Темный — не подлежащий «переделке» в Светлого. Я даже подозреваю, для чего… — Баэр осекся.

— Для чего?