и член прижимают меня к полу под его грузным телом, окружают запахи дров и дыма, тепло нашей кожи, его одеколон и мои духи, пот и секс, и я чувствую, как мое тело напрягается, распутывается, очередная кульминация захватывает меня еще до того, как я осознаю ее наступление. Моя голова откидывается назад, рот открывается в крике наслаждения, и я чувствую, как губы Тео втягиваются в мое горло, когда он ускоряет темп, каждый резкий удар его члена доводит меня до все более высоких всплесков ощущений, пока я не уверена, что оргазм не прекратится. Я чувствую, как головка его члена проходит по чувствительному месту внутри меня, снова и снова, пока я не вздрагиваю и не извиваюсь под ним. Его рот прижимается к моему плечу, его тело содрогается, когда я слышу его собственный оргазм, его член пульсирует внутри меня, когда я чувствую, как он наполняет меня своей спермой.

После этого он переворачивается на спину, прижимая меня к своей груди. Рядом с нами мерцает огонь, и я опускаю голову ему на плечо, размышляя, может ли так быть всегда. Если это, в буквальном смысле, период медового месяца или если Тео всегда будет таким хорошим мужем, если наша связь будет углубляться и укрепляться со временем, если это место станет нашим домом. Место, с которым связаны годы воспоминаний, место, где мы сможем строить жизнь так, как хотим, не считаясь со всеми ожиданиями, которые возлагались на нас обоих в Чикаго.

И я удивляюсь, почему я вообще об этом думаю, когда не вижу никакого пути, на который я встала.

— Я бывал здесь так часто, как только мог, — тихо говорит Тео, нарушая долгое молчание, пока мы лежим рядом. — Но не думаю, что я наслаждался ночью в этом доме так сильно, как этой. — Он поворачивает голову ко мне, наклоняя мой подбородок вверх, так что его зеленые глаза смотрят прямо в мои. — Я рад, что решил жениться на тебе, Марика.

Поцелуй, который он прижимает к моему рту, избавляет меня от необходимости сразу же пытаться скрыть, как на глаза наворачиваются слезы. Но мне все равно приходится быстро смаргивать их, борясь с нахлынувшими эмоциями, и я знаю, что должна сказать ему то же самое. Я бы так и поступила, если бы все еще была полностью сосредоточена на игре, которую хочет от меня брат, а не на путанице чувств, которую Тео пробудил во мне. Но я обнаружила, что не хочу лгать ему, что просто смешно, учитывая, что большая часть того, что между нами, это ложь, и всегда была ложью.

Целая серия лжи, до, во время и, конечно, после.

После не будет, думаю я, чувствуя, как его рот переходит на мой. Он будет мертв. И боль, пронзающая меня при этой мысли, сильнее, чем должна быть. Он будет мертв, и это будет моя вина.

Я отстраняюсь от поцелуя, обхватывая себя руками. Я стараюсь не выглядеть так, будто отстраняюсь от Тео, но, судя по тому, как меняется выражение его лица, думаю, мне это не совсем удалось.

— Я все еще очень устала после перелета, — шепчу я, а затем, чтобы смягчить то, что он может понять из этого, заставляю себя улыбнуться. — Пойдешь со мной в постель?

— С удовольствием, — пробормотал Тео, еще раз потянувшись ко мне, прежде чем помочь подняться с ковра. Когда мы собираем мою одежду и отправляемся наверх, чтобы провести первую ночь в нашей постели здесь, у меня возникает ужасное, тонущее чувство, что на кону не только жизнь Тео…

Но и наши с ним сердца.

17

ТЕО

Я благодарен, что назначил встречу с Королями на следующий день, потому что встать с постели, когда рядом Марика, оказалось сложнее, чем я предполагал.

Я не ожидал, как будет хорошо, что она здесь. Я знаю, что она росла единственной дочерью пахана Василева, ее баловали, и мне было интересно, как она отнесется к этому дому. Он далеко не деревенский и не простой, роскошный и добротно сделанный, оснащенный всеми современными удобствами и всем, что только может понадобиться для комфорта, но это не позолоченный особняк, к которому она привыкла. Это нечто среднее, и я подумал, понравится ли ей это, не будет ли она раздражаться из-за отсутствия персонала и того, что я планировал сам готовить здесь еду.

Но она ни разу не вздрогнула. Судя по всему, ей это нравится не меньше, чем мне. И когда я просыпаюсь рядом с ней, шелк пижамы, в которой она спала, и ее мягкая обнаженная кожа касаются меня, я хочу ее так же сильно, как и все остальные моменты, которые мы провели вместе до сих пор.

Я не могу не задаваться вопросом, не исчезнет ли это чувство, не узнаю ли я о ней то, что меня не устраивает, и не узнает ли она обо мне. Если все это лишь ранний румянец увлеченности и желания, а не то, чем это кажется, — началом отношений, которые могут стать полноценным общением, которого я так жаждал. Отношений, которые, как мне кажется, со временем могут стать тем, о чем я даже не смел думать, отношениями, в которых есть не только любовь, но и привязанность или дружба.

Когда я целую ее, она прижимается ко мне, отвечая с таким желанием, на какое я только мог надеяться. Когда я проникаю в нее, она уже мокрая и жаждет, ее стоны наполняют воздух, когда я заставляю ее кончить, и когда я всаживаюсь в нее в последний раз, ощущая изысканное удовольствие от того, что моя сперма заполняет ее, она снова оргазмирует для меня, сжимаясь вокруг моего члена так, что мне хочется держать ее в этой постели весь день.

Я не замечаю, пока мы не лежим после этого, пустых чемоданов у стены.

— Тебе не нужно было убирать свои вещи. — Я убираю прядь светлых волос с ее лица. — Горничные придут сегодня, пока нас не будет. Они могли бы сделать это за тебя.

На ее лице мелькает странное, почти тревожное выражение, но потом она его сглаживает.

— Мне не нравится, когда все в