стану привязывать тебя к этому месту только для того, чтобы удержать. А это то, что нужно, чтобы удержать тьму в лесу. Это место поглотит тебя больше, чем уже поглотило.

У нее вырвался судорожный вздох, похожий на всхлип.

— Никто из нас не будет привязан к этому месту. Сегодня вечером мы отправим зверя обратно в небо.

— Верно. Мы сделаем это. — Он протянул руку и провел пальцем по круглой поверхности кулона. — Когда наступит полное затмение, ты разобьешь его, прежде чем в часовню попадет что-нибудь еще.

В дверь снова постучали, и появился Джеймс, выглядевший подавленным. Взгляд его темных глаз слишком надолго задержался на ожерелье.

— Почти пора.

Они втроем направились обратно в неф, где в заросшем плющом потолочном окне сияла круглая красная луна. Небо было странно темным, часовня окрасилась в тусклый розовый цвет. В последний раз, находясь здесь, они все лежали голова к голове в роще, наблюдая, как луна скрывается в тени земли.

Уайатт помнила ту ночь так, словно это было вчера. Воспоминание о поцелуе Питера все еще крутилось у нее в голове, и поддавшись импульсу, она под покровом темноты взяла его за руку. Она была в ужасе от мысли, что ее отвергнут, у нее кружилась голова от ощущения, что Джеймс следит за каждым ее движением. Но Питер только крепче прижал ее к себе, удерживая их вместе в бездонной тьме. Она лежала совершенно неподвижно, едва осмеливаясь дышать. Сердце в груди билось, как птичка.

Джеймс был первым из них, кто услышал приближение гильдии. Он выпрямился, осматривая деревья.

— Кто-то идет.

Они бросились за ним и обнаружили, что он смотрит в землю. Белые ночные флоксы высунули свои головки из грязи, их розовые лепестки были такими красивыми в лунном свете.

— Черт, — выдохнул он. Где-то в лесу кто-то выкрикивал их имена. Свет фонарика прорезал темноту, пробиваясь сквозь деревья. На мгновение на лице Джеймса отразился страх. — Питер, он у тебя?

Питер просто смотрел вдаль, на лес. Как он делал всегда, прислушиваясь к тихому дыханию леса. Оказавшись в поле его зрения, Джеймс схватил его за плечи и сильно встряхнул.

— Питер! Посмотри на меня. Нож. Ты принес его?

— Да, — его ответ был лаконичным. Осторожным. Он не смотрел на Уайатт. — Он у меня в ботинке.

— Ты полный придурок. — Джеймс сильно толкнул его в грудь. Питер подался вперед, и каблук его ботинка вырвал цветы с корнем. — Они выпотрошат тебя, если найдут его при тебе. Что ты собирался с ними сделать, а?

— Ничего.

— Ничего, — передразнил Джеймс, пихая его во второй раз. Питер врезался спиной в широкий ствол вяза. — Тебе просто нравится думать об этом? Ты просто хочешь притвориться, что всемогущий?

Без предупреждения кулак Питера взметнулся в воздух, ударив Джеймса по носу. Тот отшатнулся, кровь хлынула из его лица, брызгая красным. Уайатт втиснулась между ними, делая все возможное, чтобы помешать Питеру нанести второй удар. К тому времени там уже было множество фонариков, свет пронизывал ряды деревьев, и вся роща была покрыта серебром.

Вытирая кровь с подбородка, Джеймс пнул землю к флоксам. Он повернулся к ней, в его глазах сверкала ярость.

— Убирайся отсюда, Уайатт. Не показывайся им на глаза.

Теперь они были одни. Вшитые в полуразрушенную часовню нитями плюща и пуговицами из костей. За ними никто не шел. Больше не было секретов. И не было времени. Кровавая луна была в зените, красная и тусклая. Ее тетя как-то назвала это время самой буйной луной. Она не сомневалась, что это правда.

Джеймс, стоявший рядом с ней, встряхнул ингалятор. В тишине тот глухо звякнул.

— Думаю, он кончился.

— Что? — она удивленно взглянула на него. — Закончился? Уже?

— Оказывается, нет точной дозы для моего состояния. Однако, твоя кузина — довольно умная ведьма. Не говори ей, что я так сказал.

У нее больно сжалось сердце.

— И что? Это все? Мы должны просто отпустить тебя?

Джеймс одарил ее кривой улыбкой.

— Обычно именно так поступают с мертвецами.

— В этом нет ничего обычного, и ты это знаешь. Мы должны что-то предпринять.

— Мы что-то и предпринимаем, — напомнил ей Питер, и она поняла, что он имеет в виду ожерелье.

— Не только это. Что-то еще.

— Что например?

— Я не знаю! — Ее крик разнесся в темноте. — Что угодно!

Питер потер затылок, выглядя более усталым, чем она когда-либо видела.

— Нет смысла бороться. Решение уже принято. Джеймс уходит.

Джеймс, прислонившийся к ближайшей скамье, не стал этого отрицать.

— Джейми, ты не можешь. — Она почувствовала себя так, словно ее ударили под дых. — Там небезопасно.

— Здесь тоже, — сказал он. — По крайней мере, пока я с тобой. Я не горю желанием оказаться по ту сторону защиты, когда случится худшее.

Уайатт не могла представить себе ничего хуже, чем то, что его не будет с ними, чтобы вместе встретить неизбежный конец. Она уже собиралась сказать это, когда он заговорил снова.

— Знаешь, я узнаю это ожерелье.

Она прерывисто вздохнула.

— Правда?

— Конечно. Мой отец был зациклен на нем долгие годы. Он знал, что у твоего отца на чердаке какие-то секреты, и чуть с ума не сошел, пытаясь понять, что бы это могло быть. Временами он только об этом и говорил.

— Так, значит, ты знаешь, что оно делает?

Взгляд его глаз встретился со взглядом Питера поверх ее головы, и что-то бессловесное промелькнуло между ними.

— Да, — сказал он наконец, смирившись. — Я знаю, что оно делает.

— Ты не обязан этого делать, — поспешила сказать она. — Тебе не обязательно уходить. Маккензи может сделать больше. Она знает, как это делается.

— Маккензи здесь нет.

За лесом раздался вой. Это был долгий и низкий крик того, кто охотился. В горле у нее пересохло. Ее тело ощущалось песочные часы. Время все уходило и уходило.

— Мы только вернули тебя, — прошептала Уайатт. — Ты не можешь уйти. Питер, скажи ему.

Но Питер молча стоял рядом с ней, глядя на луну невидящим взглядом. Его рубашка прилипла к боку, кровь алыми пятнами проступила на хлопке.

— Он знает, что я прав, — сказал Джеймс, убирая ингалятор в карман. — И он позволит мне уйти, потому что не хочет, чтобы я оставалась с тобой наедине, когда придет время.

— Ты что, — огрызнулась она, — его переводчик?

Джеймс подавил смешок и притянул ее к себе, заключив в крепкие медвежьи объятия. Она попыталась оттолкнуть его, но он крепко держал ее, поцеловав в макушку.

— Я люблю тебя, Уайатт Уэстлок. Ты это знаешь?

Она высвободилась из его объятий, по ее лицу текли слезы. У ее ног