— Надеюсь, вы помните наши договорённости и по-прежнему считаете нас своей единственной надеждой на выживание.

Своё намерение перейти на сторону захватчиков Лисар объяснил мстительностью богов, которые не позволят богоубийце Варде жить, и чужаки, прежде чем поверить ему, потратили некоторое время, чтобы расследовать, насколько мстительны боги в целом и Шолотль в частности.

— Они уже пытались оставить Варду заложницей, — ответил Лисар. — Я хочу, чтобы они все умерли.

Чужак щёлкнул замком на шкатулке, и когда её крышка откинулась, протянул вперёд.

На каменном дне лежал компас из того же металла, что остров и пирамиды. А ещё там находилась почти незаметная из-за чёрного цвета горошина.

Именно её Лисар осторожно взял.

— Это преобразует резерв в хранилище антиманы, — сказал чужак. — Действует двое суток.

Лисар кивнул. Заодно отметил про себя, что их враги не теряли время в попытках освоить тела магов: на момент прошлой договорённости эта пилюля преобразовывала резерв мага всего на сутки.

А затем проглотил горошину.

Она не имела ни вкуса, ни запаха, ни определённой температуры.

Внутри Лисара будто что-то взорвалось, пронзая его тысячами раскалённых и ледяных игл. Он рухнул на колени, задыхаясь и кашляя кровью. Брызги упали на чёрную поверхность острова, на сапоги и полы мантии чужака. Тот не шевелился, просто наблюдал за Лисаром.

Прижав ладонь к груди, Лисар всеми силами сохранял сознание, старался дышать размеренно и не волноваться из-за обильно стекавшей с губ крови. Антимана бушевала внутри, билась о каналы маны, пытаясь разломать их, заполнить, и, терпя неудачу, выплёскивала свою ярость на физическое тело. Лисар боролся. Он дважды проходил путь полного выстраивания каналов маны — в прошлой и нынешней жизни. Он не раз восстанавливал их после отравления антиманой. Но никогда прежде она не проникала так глубоко в его суть, и теперь он вдруг испугался, что не справится.

Но Лисар вспомнил о ждущей его Варде, стиснул кулаки и сосредоточился сильнее. Боль разрывала его на куски, выкручивала нервы, но он держался, загоняя антиману в резерв, окутывая его сетью каналов маны так, чтобы чужеродная сила не просачивалась наружу — только так её не заметят боги. Лисар превращал себя в живое оружие…

* * *

Лисар прилетел на крыльях феникса, но сам в птицу не обращался, только несколько алых пёрышек трепетали у его висков, подчёркивая нездоровую бледность лица. Он приземлился на нос лодки, качнув её, и сразу опустился на скамью. Алые крылья упали по бокам, несколько перьев опустились в воду, но почти не шипели — в них едва теплился жар.

Будь он моим товарищем по ремеслу, я бы грубо выразилась по поводу его убитого внешнего вида, но в отношении Лисара не хотелось насмешничать и ругаться.

Подавшись вперёд, я погладила его холодную щёку. Лисар поймал мою ладонь, чтобы поцеловать. Я совершенно не ощущала в нём антиманы, как почти не ощущала теперь остров чужаков. По договорённости они должны были после визита Лисара остановить источник антиманы и свести на нет своё присутствие — это необходимо для обмана богов, чтобы они поверили в свою победу и расслабились.

— Неожиданностей не было? — я высвободила руку и снова погладила Лисара по щеке, коснулась его холодного лба.

— Нет… Но я видел источники антиманы. Это впечатляет.

— Какие они? — я сцепила свои пальцы с его прохладными пальцами, и от температуры его тела мне стало сильно не по себе.

— Пирамиды. Вибрируют так противно и источают антиману. Похоже, у них есть какие-то ограничения в их изготовлении, иначе они давно заполонили бы всё. Возможно, для создания пирамид необходим металл, из которого сделан их остров. Или что-то ещё нужно, но эту угрозу однозначно надо уничтожить.

— А компас?

Лисар вытащил из-за пояса компас из чёрного металла. Стрелка подрагивала, то указывая направление к острову, то сдвигаясь в сторону континента.

— Показывает направление к одержимым и одновременно является пропуском в их военные лагеря. Для нашего удобства их расположили в центральной части, не затрагивая периферию.

— Так они говорят.

— Нам придётся это проверить, — Лисар улыбнулся и крепче сжал мои пальцы.

— Знаешь что? — я вглядывалась в его бледное лицо. — У нас очень длинный маршрут, глупо обоим тратить силы, не зная точно, что ждёт впереди. Ты полетишь на мне.

Он очень внимательно на меня смотрел, очень проникновенно.

— У драконьего покрова грузоподъёмность выше, — продолжала объяснять я и свободной рукой заправила прядь его светлых волос за ухо. — Летать на спине феникса неудобно. И с компасом лучше возиться тебе.

— Хорошо, — покладисто согласился Лисар и наклонил голову, прижимаясь щекой к моей ладони. — Ты такая тёплая.

— Ты… — Голос невольно дрогнул. — Ты давай держись. Если нужна ещё какая-нибудь помощь, если я могу как-то… помочь…

В моей жизни часто бывали ситуации, когда я ничего не могла изменить, но давно мне от этого не становилось так горько.

Засунув компас за пояс, Лисар освободил и вторую руку, обхватил моё лицо ладонями, посмотрел прямо в глаза:

— Варда, мне, конечно же, нужна твоя помощь. Но самое главное — чтобы ты жила. Поэтому, даже если что-то пойдёт не по плану, ты в первую очередь должна думать о своей безопасности, а потом уже о помощи мне. Ладно?

Лисар говорил это не в первый раз, но впервые меня это по-настоящему тронуло.

— Важнее всего, чтобы ты жила, — большими пальцами Лисар мягко поглаживал мои скулы. — Твоя жизнь и есть цель всего этого. Все смерти и разрушения станут бессмысленными, если ты погибнешь. Поэтому, пожалуйста, если что-то пойдёт не так, заботься о себе.

Сердце затрепетало так, что стало больно.

— Поняла? — спросил Лисар.

Я едва заметно кивнула. Он наклонился ко мне, я ощутила его дыхание на своих губах, а потом прохладное, почти невесомое прикосновение к ним. Лисар отстранился и пригладил мои волосы.

— Знаешь, — я хмуро посмотрела на него. — Это больше похоже на прощание.

— Ну, — Лисар лучезарно улыбнулся. — На самом деле я надеюсь на долгую счастливую жизнь с тобой. Поэтому я тоже буду осторожен.

Невидимые оковы, сдавливавшие грудь, немного ослабли. И где-то на границе сознания забилась тревожная мысль: а правда ли это? Слишком Лисар хорош, слишком нежен, слишком самоотверженно любит… Слишком всё сладко, разве такое возможно?

Развернувшись к Лисару спиной, я сказала:

— Если ты готов, давай начнём.

Он