Издатель замечает, что сидящая напротив него молодая женщина с интересом вслушивается в этот разговор, и не намерен закругляться.

– Во всяком случае, я ничего не теряю и вполне могу предпринять рискованный шаг вперед.

Слыша эту фразу, Габриель-женщина вспоминает, почему всегда симпатизировал этому издателю. Он терпеливо ждет, пока Александр де Виламбрез завершит разговор. Это происходит минут через двадцать.

– Счастлив снова вас видеть, мадемуазель Филипини, извините, что столько времени испытывал ваше терпение. Вы все еще ищете убийцу Уэллса?

– Да, но я не топчусь на месте.

– Муази?

– Он невиновен.

Он то сплетает, то расплетает длинные пальцы с безукоризненными ногтями.

– Кого же вы подозреваете? Его брата?

– Тома тоже ни при чем.

– Меня, что ли?

– Относительно вас у меня остаются подозрения, месье де Виламбрез. Помогите их рассеять.

Александр задумывается, потом улыбается и встает.

– Сейчас я это сделаю раз и навсегда. Идемте, мадемуазель.

Зная репутацию издателя, слывущего удачливым соблазнителем, Габриель-женщина опасается, что он выманит его в вестибюль и там зажмет в углу, но Виламбрез ведет ее в кабинет, увешанный портретами Габриеля Уэллса. Там в кресле, перед большим экраном развалился мужчина.

– Привет, Сильвен!

– Здравствуйте, босс.

– Прошу любить и жаловать, Сильвен Дюро из «Иммортал Спирит», отец идеи виртуального Габриеля Уэллса. Так я проявляю всю мою любовь к этому автору: я сделаю его бессмертным. Вы считаете, что можно убить автора, которого настолько ценишь? Сильвен, будь так добр, продемонстрируй мадемуазель нашу концепцию.

Перед духом Габриеля Уэллса, пребывающем в теле Люси Филипини, возникает реконструкция облика писателя. У него впечатление, что он смотрит на себя в зеркале.

– Здравствуйте, мадемуазель, – произносит виртуальный Габриель Уэллс.

– Ну же, побеседуйте с ним! – настаивает Александр де Виламбрез. – Конечно, это озадачивает, но представьте, что это настоящий Габриель. Обращайтесь к нему «Виртуальный Габриель», вот и все.

– Здравствуйте, Виртуальный Габриель.

– Вы совершенно очаровательны, мадемуазель.

Габриель не ждал комплимента от своей виртуальной копии.

– Настоящий Габриель был задирой и бабником, поэтому эти черты его характера воспроизведены в искусственном интеллекте, – подсказывает Александр де Виламбрез.

Габриель-женщина решает идти ва-банк:

– У меня к вам вопрос, Габриель: кто, по-вашему, мог убить ваш прототип?

Виртуальное лицо напротив чуть морщится, нижняя губа кривится – можно счесть это признаком напряженного размышления.

– Многим хотелось, чтобы органический Габриель перестал писать, – изрекает наконец копия.

– Габриель Уэллс был немного параноиком, – шепчет Александр де Виламбрез на ухо молодой женщине. – Мы запрограммировали эту черту его характера, чтобы не отрываться от оригинала.

– Но кто, по-вашему, был больше всего заинтересован в том, чтобы с ним разделаться?

– Кто?.. – повторяет лицо на экране, чтобы выиграть время. Снова мимика, изображающая напряженное раздумье.

– Подойдем к теме иначе… Кого, дорогой Виртуальный Габриель, вы бы назначили убийцей, если бы сочиняли роман о его смерти?

Александр де Виламбрез поднимает палец в знак одобрения.

– Именно так и следует ставить вопрос.

Лицо на экране снова демонстрирует сосредоточенность, а потом разглаживается.

– «Чтобы понять систему, следует выйти за ее рамки», – говаривал Габриель.

– Что же мы находим за рамками системы?

– Эврика! Убийца – это… Убийца – это… Убийца – это…

Виртуальный Габриель заикается, потом экран гаснет.

– Только не это! Вы довели его до замыкания! – беспокоится Сильвен Дюро.

– Поломки в порядке вещей, особенно с новыми программами.

Дюро лезет в системный блок и ищет неисправность.

– Я предупреждал, рано требовать от него слишком многого, это версия «бета».

– Не знала, что спросить его об убийце прототипа значит так сильно его озадачить! – оправдывается Габриель-женщина. – Мне очень жаль.

Александр де Виламбрез не отказывается от намерения произвести впечатление на гостью. Он достает из шкафа пачку отпечатанных листов.

– Полюбуйтесь, это первые три главы «Тысячелетнего человека».

– Вы разрешаете мне их прочесть?

– Можете просмотреть первые двадцать страниц, не больше. Остальное – секрет, это должен прочитать и отредактировать для большей связности человек из плоти и крови.

Габриель-женщина, разбираемый любопытством, начинает читать.

«Кто хоть когда-нибудь не мечтал о том, чтобы его жизнь продолжалась бесконечно?»

Александр заметил, что все его романы начинаются с вопроса, и не отступает от этого правила. Дальнейшее подчиняется структуре классического детектива, и вся оригинальность сводится к теме продления жизни. Герой довольно банален, и Габриель-женщина подозревает, что искусственному интеллекту вряд ли под силу проникнуть в человеческое безумие.

Тем временем Александр закуривает сигару и начинает выпускать колечки дыма.

– Мадемуазель Филипини, вы понимаете, что вам предоставлена честь прочитать это раньше всех остальных?

Габриель не осмеливается сказать ему правду о том, что на самом деле думает о первой главе, этом воплощении банальности, и всего лишь прочувственно благодарит издателя.

– Если вам захочется прочесть продолжение, милости прошу. Но для этого понадобится встреча в менее формальной обстановке…

Он протягивает свою визитную карточку, Габриель-женщина благодарит его и ретируется. Он размышляет об алхимии, позволившей ему превратить свой мозг в машину по изготовлению сюжетов. Он все больше убеждается, что слабость программы «Виртуальный Габриель Уэллс» коренится в том, что искусственный интеллект никогда не сравнится любопытством с живым человеком.

Писателю, томящемуся в теле медиума, хочется воспользоваться отсрочкой, предлагаемой этой новой, женской телесной оболочкой, но его не покидает ощущение, что убийство слишком глубоко его затронуло. Что-то в нем сломалось. Пока он не узнает, кто с ним расправился и почему, ему не видать душевного покоя.

75. Энциклопедия: кинцуги, или Японское искусство «золотого ремонта»

В японской культуре разбитый предмет может быть ценнее нового и нетронутого, так как починка считается дополнительным источником интереса.