Я на миг лишаюсь дара речи. Хотя, если честно, есть в этом некая приятная, хотя и злобная, ирония. Если Каро действительно распускала обо мне слухи, то, похоже, она подорвалась на собственной мине. Несмотря на холодную сталь во мне, я предпочла бы ошибаться. Мне хочется, чтобы внутренние слои Каро были лучше, чем этот твердый, жестокий поверхностный слой. Я пытаюсь подобрать нейтральные слова:

– Понятно. Учитывая проблемы, с которыми, как я слышала, столкнулся Даррен Лукас, ты думала, что путь для тебя открыт…

– Именно, – тотчас соглашается Каро. – Это мой год. Мой. – Наконец она смотрит мне в глаза. Я поражена. Я не ожидала увидеть в ее взгляде столько отчаяния. Оно такое же сильное, как и холодный ужас где-то в глубине моего живота. – Меня не могут отодвинуть, – говорит она с тихой яростью в голосе. – Это мой год.

Ее слова тверды, весомы и окончательны. Я пару секунд беспомощно смотрю на нее, затем предпринимаю еще одну, обреченную на провал попытку.

– Каро, я знаю, что тебе неприятно это слышать, но ведь есть и другие юридические фирмы…

– Нет, – отрезает она. Для Каро существует лишь «Хафт и Вейл»: или партнерство, или ничего. За эти годы я насмотрелась на честолюбивых кандидатов. Всех их роднит эта непоколебимая целеустремленность, но в Каро она доведена до крайности. Она сидит передо мной, опустив голову. Я ловлю себя на том, что смотрю на нее в упор и, потягивая вино, пытаюсь разгадать ее мысли. Затем качаю головой и напоминаю себе, что у меня тоже есть план. И решать проблемы партнерства Каро в него не входит.

– Ты все еще общаешься с Марком Джефферсом? – как бы невзначай спрашиваю я, прерывая молчание.

Каро тотчас поднимает голову.

– Нет, – осторожно отвечает она. Но мне даже малой доли секунды достаточно, чтобы убедиться: я не ошиблась. Это она. Чтобы скрыть досаду, делаю глоток вина. – А почему ты спрашиваешь? – интересуется Каро с легким любопытством.

– Последнее время он только и делал, что распускал слухи по поводу этого расследования. В частности, о том, что некую Кейт Ченнинг вот-вот арестуют, – спокойно говорю я. – Даже мои перспективные клиенты интересовались у меня, правда ли это.

– Марк – мой старый знакомый, – глазом не моргнув, отвечает Каро. – Да, он жуткий болтун и сплетник, но я могу поговорить с ним, чтобы он не слишком чесал языком.

– Мне почему-то кажется, что ты уже говорила с ним. – Каро в упор смотрит на меня. Я замечаю в ее глазах лихорадочный блеск, как будто у нее температура, однако лицо ее остается каменным. – Он знал мое имя, хотя оно ни разу не упоминалось в газетах.

– Да это курам на смех! – возмущенно восклицает Каро. Надо отдать ей должное: она прекрасная актриса, и какая-то часть меня готова по достоинству оценить ее игру. – Какая лично мне от этого выгода?

Хороший вопрос. Я тоже не прочь это знать. Оставив ее вопрос без ответа, продолжаю:

– А теперь еще эта ситуация с Дарреном Лукасом… Да, он мощный соперник, но теперь и его имя запятнано. Причем благодаря твоим стараниям, и именно тогда, когда его карьера должна была пойти в гору. Просто удивительно, как все складывается в твою пользу…

Каро щурит глаза и поджимает губы – от них остается едва заметная тонкая линия.

– Довольно намеков. Если тебе есть что сказать, не юли, а говори напрямик, – цедит она сквозь зубы,

– Мне казалось, я уже сказала. – Я делаю глоток вина. Это «Совиньон блан», совсем не то, какое выбрала бы я сама. После него во рту остается неприятный привкус, явно не способствующий моим симпатиям. – Думаю, Даррен Лукас стоял у тебя на пути, и ты нашла способ устранить его. А теперь тебе нужно извлечь из этого максимальную выгоду, что, в свою очередь, означает: этому расследованию нужно положить конец.

Каро берет в руки бокал и, медленно повращав его содержимое, снова в упор смотрит на меня жадными, горящими глазами. В ее взгляде сквозит отчаяние.

– Я бы не советовала тебе разбрасываться обвинениями, которые ты не можешь доказать.

– Ты права. – Я убираю руку прежде, чем та скользнет в мой карман – потом, – и вместо этого тоже делаю глоток вина. – Да, я не могу этого доказать. Ладно, вернемся к нашему разговору. Ты пришла сюда просить меня о том, чтобы я взвалила всю вину на Тео.

Ее бокал на миг застывает на полпути к губам.

– Ты разговаривала с Алиной.

– Да, – подтверждаю я. Каро в очередной раз поражает меня своей догадливостью. Ее быстрый, изворотливый ум моментально все вычислил.

– В таком случае я не стану ничего отрицать. Я действительно пришла сюда, чтобы просить тебя взвалить всю вину на Тео. – Она пожимает плечами: – Собственно говоря, почему нет? Твоя фирма едва держится на плаву, а все из-за…

– С моей фирмой все в порядке.

– Неужели? – Каро недоверчиво выгибает бровь. В ней как будто что-то изменилось. Моя лобовая атака поначалу выбила ее из колеи, но теперь она вновь собрала себя в кулак. Я замечаю в ней некое напряжение, почти вибрацию, дрожь предвкушения. Ее глаза – лишь верхушка айсберга. Что же я пропустила? – А что, если «Хафт и Вейл» откажется от твоих услуг? Более того, я не удивлюсь, если «Стоклиз» последуют их примеру…

Ага, так вот что я упустила… Интересно, как давно Каро планировала этот удар? Похоже, она привыкла воспринимать жизнь как партию в шахматы: двигать по доске фигуры и, в случае чего, защищать свою позицию. Впрочем, не удивлюсь, если никакого изначального плана у нее не было; она просто хватается за возможность, когда та открывается ей. Я смотрю на нее, ожидая, когда меня охватит паника или отчаяние, но ничего не чувствую. Лишь твердый, холодный страх, неумолимо подталкивающий меня вперед. А потом откуда ни возьмись волной накатывается усталость. Страшная, сокрушающая усталость. Ноги не держат меня. Я вытаскиваю табурет и тяжело опускаюсь на него.

– У меня есть контракт…

– Там есть пункт, допускающий его расторжение по причине репутационного риска, – заявляет Каро. – Пунктик, конечно, спорный, но у тебя кончатся деньги еще до того, как ты попытаешься обжаловать наше решение в суде.

Она права, но признания своей правоты от меня не дождется. И я молчу. Каро же пристально смотрит на меня, затем позволяет себе ехидную улыбочку:

– В общем, да. Именно это я и хотела сказать – вали все на Тео.

– Нет! – наотрез отказываюсь я. Еще до моего озарения в ванной комнате я сказала бы то же самое. Будь здесь Том, он страшно разозлился бы на меня. Начал бы призывать меня отгрести назад, подумать о себе, о моей фирме… но нет. Я хочу быть выше этого. Я должна быть выше этого. По крайней мере, в глазах Тома я должна быть той Кейт, какая мне больше всего нравится. И я не позволю ему стать тем Томом, которого спустя некоторое время он сам будет по ночам стыдиться. Даже ради меня.

– Нет, – повторяю я.

– Нет, – задумчиво повторяет Каро и пожимает плечами. В вырезе джемпера видно, как движется кожа на ее костлявой грудине. Ни жиринки. У нее нет времени на излишества. – Я так и думала, что ты это скажешь. Хотя, если честно, мне не понятно почему. В конце концов, ведь это мог быть Тео, разве не так? В смысле, откуда нам знать?