И помолчав, Алекс добавила:

– Моя вина в том, что я не сумела достучаться до девушки. И как знать, если бы я поговорила с ней по душам, как собиралась накануне их отъезда, возможно, она осталась бы жива.

– Другими словами, вы вините себя в ее смерти? – спросила Мариша.

– Отчасти, – печально кивнула Алекс.

– Отсюда дорогой памятник и свежие цветы на ее могиле два раза в год?

– Да, – ответила Алекс. – И это тоже.

– Знаете, мне кажется, вы мне лжете, – задумчиво произнесла Мариша. – Никакое чувство вины неспособно длиться так долго. И еще мне кажется, я знаю, как было дело.

– В самом деле?

– Вы ведь предпочитаете проводить время с девушками, а не с мужчинами, так? – спросила в ответ Мариша.

– Это ни для кого не секрет, – пожала плечами Алекс.

– Из-за этого вы и с мужем своим не живете под одной крышей.

– Мне глубоко неприятен тот образ жизни, который он ведет, – холодно произнесла Алекс. – И хотя я очень уважаю своего мужа как бизнесмена и делового человека, но как сексуальный партнер он мне неприятен. Его жесткость, которая дает хорошие результаты в бизнесе, в любви играет против него. Но вы ведь не собираетесь обсуждать тут моего мужа?

– Оставим пока вашего мужа в покое, – покорно согласилась Мариша. – Меня больше интересует, почему вы пять лет назад внезапно перебрались в отдельную квартиру?

– Вовсе не внезапно, – запротестовала Алекс. – Впрочем, я могу объяснить. Эта ужасная смерть в огне девушки, которую я тоже хорошо знала, была последней каплей. Климентий обожает подобные шутки. И я представляю себе, как он подавлял бедняжку, вынуждая ту прыгнуть через костер. Да! Конечно, ему легко было настаивать. Она ведь очень во многом зависела от него. Он мог сделать ей, начинающей актрисе, звучное имя, мог во многом помочь с карьерой. Ради этого девочка была согласна на многое. И она прыгнула. Он сумел настоять на своем. Молодец! Как всегда он победитель! А она… она мертва!

И Алекс закрыла глаза руками. Ее плечи вздрагивали, а сама она сжималась так, словно та давняя история все еще причиняла ей чисто физическую боль.

– Я не смогла простить ему смерть Иры, – наконец произнесла Алекс. – Поэтому и переехала в эту квартиру. И стала жить отдельно от него.

– Вы ее так любили? – тихо спросила Мариша, до которой именно сейчас дошла эта очевидная истина.

– Да, – ответила Алекс. – Любила. Думаю, вы и сами это уже поняли.

– А она ушла от вас к вашему мужу?

– Можно сказать и так, но если иметь в виду духовную близость, то мы по-прежнему оставались с ней подругами, – сказала Алекс. – Я вполне понимала ее страстное стремление влюбить в себя Климентия. И мне было жаль девочку.

– Почему?

– Климентий не тот человек, который был ей нужен, – покачала головой Алекс. – Он порой ведет себя очень жестко. Очень. Я это прекрасно знала. И я пыталась объяснить Ирочке, что я полностью на ее стороне. Кажется, мне это удалось, мы остались подругами, и я продолжала ее любить. И знаете, когда Климентий увлекся ею, я даже искренне порадовалась, что наконец среди его подружек оказалась хоть одна хорошая девушка. Но я сразу поняла, что добра из этой связи ждать нечего.

– Почему?

– Да потому что сразу было видно, что она для него всего лишь игрушка! – с досадой произнесла Алекс. – И точно так же было видно, что он поиграет ею некоторое время и все равно бросит. И это еще в лучшем случае. А в худшем он мог просто сломать ее. Она была такой хрупкой.

И голос Алекс снова дрогнул.

– Просто удивительно, как ей удалось выжить в детском доме, – продолжила она. – Впрочем, она мне рассказывала. Ей повезло, и она попала в хорошее место. Детей не морили голодом, физических наказаний не практиковалось, и воспитатели даже старались дать детям толику родительского тепла. Но, конечно, бедной девочке не хватало любви. И мне кажется, она видела в Климентии не только любовника, но в первую очередь она тянулась к нему, как к отцу. Она ждала от него защиты. И слушалась его так покорно, как может слушаться только любящая дочь.

– А вы?

– А я сама к ней очень сильно привязалась. И я предупреждала Климентия, когда он забрал ее у меня, чтобы он был добр к ней. Он обещал. И даже сам хотел этого. Но… но натуру не переделаешь. Я очень жалею, что меня не было с ними, когда это случилось. Уверена, будь я там, то как-то сумела бы разрулить ситуацию. Но увы. Случилось то, что случилось.

Руки Алекс бессильно упали, словно символизируя бесполезность противостояния судьбе.

– Скажите, а вы сами знали, каким образом вашему мужу удалось избежать ответственности? – спросила у нее Мариша. – Знали, что он стал жертвой шантажа?

– Ну да, – кивнула Алекс. – Я догадывалась, что он не просто так воспылал страстью к этой толстухе с замашками первой красотки на деревне. Она была совершенно не в его вкусе. А сопоставив все факты, я поняла, что Нинель что-то такое известно о моем муже. И я даже знала, что именно. Я ведь была на суде и поняла, что Климентию и Столпову удалось улизнуть от ответственности только благодаря показаниям Нинель. Вместо них пострадали трое других людей.

– Они отправились в тюрьму?

– До тюрьмы, мне помнится, дело все-таки не дошло, – покачала головой Алекс. – Те люди получили условный срок. Но все равно приятного в этом для них было мало.

– Как вы считаете, они бы захотели отомстить Нинель? – спросила у нее Мариша.

– Почему вы меня об этом спрашиваете? – пожала плечами Алекс. – Спросите у них.

– Пробовала, – вздохнула Мариша.

– Пробовали? – нахмурилась Алекс. – И что же?

– Одного, который был замешан в этом деле, сбили машиной прямо у меня на глазах. Уверена, что это постарались его сообщники. Верней, сообщница.

– Почему вы думаете, что именно сообщница? – тихо спросила у нее Алекс.

– Потому что Кузьмин перед тем, как удрать и попасть под машину, сначала ударился в панику и проговорился, что письма с угрозами его подговорила посылать Нинель какая-то женщина. Он так и сказал – она.

– Хм, – нахмурилась Алекс. – Подождите минутку. Я сейчас вернусь.

И она вышла из комнаты. Вернулась она быстро. Ее глаза ярко блестели, а лицо светилось. В руках она держала какие-то бумаги.

– Если все, что вы рассказали, верно, то за рулем сбившей Кузьмина машины сидела вот эта женщина – Зуброва Алина Игоревна! – сказала Алекс, протягивая Марише бумаги, в которых Мариша узнала протокол заседания суда. – Она была единственной женщиной, которая пострадала из-за той истории. Двое других актеров, которые присутствовали в момент гибели Ирочки, были мужчинами.

– Откуда у вас эти бумаги? – удивленно спросила у нее Мариша.