— У вас два часа, — бросил охранник и вышел на крыльцо.

— Вы в порядке? — горничная шагнула ближе и заглянула в глаза.

— Пока — да. Но, кажется, самое веселое только начинается. Приготовь ванную и самый лучший костюм — скоро я предстану перед самим императором.

— Что-то случилось? — на лице подруги проступило неподдельное волнение — глаза распахнуты, губы приоткрыты, сцепленные в замок пальцы не могут найти покоя.

Вместо ответа просто обнял ее — прижал к груди и коснулся щекой медно-рыжих волос. Но при том не почувствовал того тепла, что прежде заполнило бы всю душу до краев. Вместо этого возникло гнетущее сомнение, ведь если раньше тесное взаимодействие ограничивалось лишь одной персоной, то теперь на горизонте взошла вторая звезда, причем заметно ярче первой.

Кстати, о звездах. Один мой товарищ — тот еще гуру пикапа — называет подобное «теорией орбит». Мол, почему Земля и Луна всегда вместе? Потому, что рядом нет другой большой планеты. Вот с девушками то же самое — пока не с кем сравнивать, все внимание и чувства достаются кому-то одной. Когда же появляется достойный конкурент, эмоциональная связь если не рвется, то разветвляется, растягивается и заметно ослабляется. Ведь как ни крути, Анна на поверку оказалась столь же интересной и неоднозначной личностью, как и Карина. И сравнивать их не совсем уместно — как огонь и лед, бурю и штиль, изысканное вино и «ерш».

Эффект принципиально разный, и пусть я не мог на сто процентов утверждать, что горничная потеряла всякий смысл, но и перестать думать о принцессе тоже не получалось. Она стремительно заполняла мысли и будоражила переживания, а это — прямая дорога к сердцу, которая лежит и близко не через желудок.

Так или иначе, сейчас не до разбирательств в амурных делах — на подходе куда более важные и тревожные события. Поэтому немного насладившись телесной прохладой (вампиры вовсе не окоченевшие, как покойники, но и не столь теплые, как живые люди), я поднялся на второй этаж. И пока служанка разводила огонь под ванной, наскоро побрился опасной бритвой. После осмотрел физиономию и пришел к интересному выводу — пухлощекий мальчик-купидончик, какого увидел в зеркале сразу по прибытию, теперь заметно заматерел.

Лицо осунулось, скулы заострились, свежие отметины и залеченные шрамы придали облику хулиганистой опасности, а сощуренные глаза заблестели волчьим норовом. Если добавить сюда ехидную ухмылку, выражающую одновременно и презрение, и угрозу, получится вполне уверенный в себе молодой человек, к которому не стоит относиться снисходительно.

Проще говоря, я стал больше похож на себя настоящего, земного, а доморощенная затюканная фиалочка постепенно растворялась не только в подсознании, но и в физическом плане. Уж молчу про горделивую осанку и проступивший под кожей рельеф — нет, мышцы больше не стали, за несколько дней их при всем желании не накачаешь, просто сошел ленивый детский жирок, и обнажилось то, что было под ним сокрыто.

Оставалась последняя деталь, что бетонным мостом связывала с незавидным прошлым — длинные кудрявые волосы, еще больше отросшие за минувшую неделю. И глядя на жидкие крысиные локоны, я не испытывал ни сомнений, ни сожаления. И пусть короткое в этом мире не в моде, мне плевать — пора принести сюда свои обычаи и культуру: попаданец я, в конце концов, или кто?

— Ты умеешь стричь? — спросил, наблюдая за девушкой в отражении.

— Да, господин. Не хуже столичных цирюльников.

— Вот и славно. Слышала о такой прическе — называется «площадка»? Нет? Ну, тогда сейчас объясню.

В общем, на «ковер» прибыл при полном параде: с новенькой рапирой на поясе и в иссиня-черной тройке с золотистой оторочкой на полах и манжетах сюртука. Анна уже ожидала внутри, облаченная в траурное платье с вуалью. После мужской одежды все эти рюшечки и кружева казались форменным издевательством, и я все больше понимал глубоко засевшую обиду.

Такая принцесса и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет, и врага в одиночку угробит, и войска за собой поведет. А ей уготовили роль придатка для будущего мужа, который и будет править согласно устоявшимся обычаям. И ладно бы девушка стала матерью для наследника, так и эта возможность у вампиров отсутствует. И по итогу личность, больше всего достойная трона, станет греть постель одному из нас — например, Гессену или Каминскому. Неудивительно, что от такой «справедливости» красавицу потянуло во все тяжкие.

А вот ее отец, похоже, не видел ничего странного в таком исходе. А если и видел, то вида не подавал и в задумчивости сидел за широченным дубовым столом, сплошь заставленным книгами, письмами и отчетами из самых разных министерств. Почти всю стену рядом занимала карта империи, в шкафу за креслом покоились толстенные гроссбухи, а урну наполовину заполняли обрезки заточенных перьев.

Работа, что называется, кипела днем и ночью и останавливаться не собиралась. И самое примечательное — ни намека на роскошь, только удобство и сдержанный аристократизм. Никакой лепнины, панно, кубков, статуй и прочего колхоза, как у того же магистра — по большому счету, кабинет напоминал таковой у среднего чиновника не самого крупного города, а вовсе не рабочее место могучего вседержителя.

— Добрый вечер, — Владимир отвлекся от чтения и сдержанно кивнул на свободное кресло.

Я поклонился и занял предложенное место, пытаясь понять, что нас ждет, однако бледное треугольное лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций. Когда тебе под две сотни лет, а кровь остыла и замедлилась, странно ругаться, как директор пивзавода. Но лучше бы Анхальт высказал все сразу и в лоб, не таясь и не подбирая выражения — тогда я хотя бы примерно представил, чем все закончится. Но повелитель вел себя, словно доктор, что размышлял — сказать пациенту сразу, что у него терминальная стадия, или же тянуть до тех пор, пока он сам обо всем догадается.

— Признаться честно, — наконец-то молвил носферату совершенно спокойным и умиротворенным тоном, — даже я не ожидал, что вы зайдете так далеко. Но дело не в том, что вы нарушили правила и копнули слишком глубоко. То, что вы нашли — государственная тайна. И я позвал вас сюда — в первую очередь господина Титова — чтобы предупредить о крайне серьезных последствиях за ее разглашение.

— И это все? — Анна подняла голову и хмыкнула. — Все, что ты хочешь нам сказать?

— Об остальном поговорим лично.

— Да нет уж — говори сейчас. В конце концов, я все узнала именно благодаря Трофиму.

— Ты все узнала, потому что грубейшим образом нарушила правила, — к удивлению, в голосе отчетливо скользнула злость. — Сбежала из дворца, никого не предупредила, под страхом наказания в последний момент заняла место телохранителя претендента. Да еще и приказала двум участникам остановиться на полпути к цели, а потом и вовсе применила запретную магию. Не будь ты моей дочерью, тебя бы сослали в храм Света — навсегда.

— А что еще мне оставалось делать? — она равнодушно пожала плечами. — Развесить уши и дальше внимать твоему вранью?