Схватка произошла у Ганау. По приказу Наполеона Друо сбатареей в пятьдесят орудий открыл огонь по неприятельской коннице в сорокашагах от нее и прорубил дорогу через толпу баварского корпуса. Саксонцыпотерпели сокрушительное поражение, корпус был буквально истреблен.

«Я мог, конечно, сделать его графом, –презрительно сказал Наполеон о Вреде, – но так и не смог сделать из негополководца».

За героизм, мужество и находчивость в Лейпцигской битвеЗасядько представили к ордену Святого Георгия III степени. Это было событиемдля всей русской армии: всего три человека имели этот орден в полковничьемчине! Первым был пьемонтец Мишо, вторым – немец Винстер. Оба они в битвахне участвовали, а получали награды и повышения в чинах благодаря тому, чтосостояли в свите Александра I. Третьим был Засядько.

После торжественной церемонии награждения в комнату кАлександру стали приходить боевые друзья.

– Поздравляю! – сказал прямо с порога молоденькийщеголеватый поручик. У него было миловидное круглое лицо и удивительномаленький, почти девичий рот. Это был Пестель, сын крупного сановника,выпускник Пажеского корпуса, теперь поручик лейб-гвардии его величества. –Государь изволил сказать, что ты ему уже примелькался на поле боя и в наградныхлистах. Значит, ты и раньше получал из его рук награды?

– Было такое, Павел Иванович, – благодушно согласилсяЗасядько.

Дверь стремительно распахнулась, ворвался сияющиймолодцеватый генерал. Он обнял Александра, расцеловал в обе щеки, затем выбежалза дверь и вернулся с огромной корзиной, из которой выглядывали горлышкибутылок.

– Иван Федорович без орошения не мыслит чествования, –заметил Пестель почтительно, но с легкой иронией.

Генерал, это был Паскевич, тоже выпускник Пажеского корпуса,резко обернулся, но его сердитая гримаса превратилась в ликующую улыбку.

– Поручик, а вы знаете, за что мы будем пить? За то, что врусской армии первым такой орден в полковничьем чине получил мой земляк!Я ведь родом из Полтавы, это недалеко от Гадяча, откуда наш герой.

Не дожидаясь ответа, он вытащил из корзины бутылку и, хитроулыбаясь, показал ее Александру. У того от удивления глаза на лоб полезли.Это была самая настоящая украинская водка с перцем. Так называемая перцовка. Надонышке лениво колыхались два ярко-красных стручка.

– Где ты ее взял?

– На французском складе. Там были ящики с вином и всякоетакое для польского корпуса Понятовского. Среди поляков было немало украинцев.Выпьем, трезвенник?

– От такого чуда грех отказываться. Наливай!

Дверь уже не закрывалась. Входили все новые и новые боевыетоварищи. В числе последних пришел ровесник Александра великий князьКонстантин, младший брат Александра I.

Князь молча обнял Засядько и вручил подарок: кинжал избулатной стали, в рукояти которого сверкали драгоценные камни.

Присутствующие почтительно наблюдали эту сцену. Оба,Константин и Александр, были огромного роста, мускулистые, стройные. За обоимиследовала слава рыцарей, только один из них был братом императора и кандидатомна престол, а второй, в отличие от остальных собравшихся, даже не имел честиучиться в Пажеском корпусе…

Рано утром снова двинулись в путь. Еще один крово­пролитныйбой завязался при переправе через Рейн. Все крепости капитулировали с условиемсохранения сдавшимся оружия и доставки их во Францию с амуницией и обозом.Однако нигде эти условия не были соблюдены: всюду французов обезоруживали,обращались с ними как с военнопленными. Один Даву самоотверженно защищалГамбург и, как узнал впоследствии Засядько, сдал вверенную его защите крепостьлишь на основании формального приказа, полученного им от правительства ЛюдовикаXV после падения империи.

Полководцы коалиции со своими войсками обходили укрепленныепункты, прикрывая их заслонами, и устремлялись прямо к сердцу Франции, какпланировал некогда Суворов. Жестокая война катилась по французским землям.Занятые союзниками провинции подвергались разорению.

Однажды к Засядько пропустили малорослого тщедушногочеловечка в цивильной одежде. Выглядел он необычно среди военных мундиров иобнаженных сабель, но держался неплохо, хотя и заметно побледнел от страха.

– Я Генрих Маркс, – сказал он тихо, –адвокат. Меня прислали жители с просьбой остановить бесчинства ваших войск.В Монландоре и Роланпоне казаки замучили даже священников.

– Вы уверены, – спросил Засядько недовольно, – чтоподобные зверства совершаются именно казаками?

Адвокат растерянно развел руками:

– В ваших войсках царит величайшее разнообразие… Такаяпестрота мундиров, что и военным, наверное, нелегко разобраться…

– Разберусь, – пообещал Засядько. – Еслипроизвол – дело казаков, накажу виновных. Если же в бесчинствах замешанысолдаты союзных армий, то я бессилен. Скорее всего, это пруссаки, они большевсех ненавидят французов.

Адвокат низко поклонился и ушел, поблагодарив русскогоофицера. Мюфлинг, наблюдавший за этой сценой, сказал враждебно:

– Выкрест! Сын еврейского раввина. Принял протестантскуюверу, чтобы пролезть в юристы. Недавно добился избрания старшиной трирскойкорпорации адвокатов. Сюда, видно, его занесли обстоятельства. И чеговдруг заступается за французов? Хочет нажить неприятности? Или уже сорвалхороший куш за заступничество?

– Ты и в самом деле присмотри за своими, – посоветовалЗасядько, – а то в Класи и Корбени твои люди сожгли все дома. Даже сараевне оставили.

– А в карманах одного убитого казака, – огрызнулсяМюфлинг, – обнаружили восемнадцать пар часов! Это ж сколько человекпришлось зарезать? Часы есть даже не у всякого немца! А уж у французишек…Война портит нравы, Александр, очень портит…

Союзники считали французский поход почти оконченным, но, помнению Наполеона, он только начинался. При Шампобере император нанессокрушительное поражение генералу Блюхеру. Русский корпус Олсуфьева был почтиполностью истреблен. Полторы тысячи русских осталось на поле битвы, более двухтысяч попало в плен, в том числе сам Олсуфьев и два генерала. Французамдосталось пятнадцать орудий, огромный обоз и знамена.

У Монмирайля Наполеон разгромил Сакена и Йорка, русскиеи пруссаки потеряли свыше четырех тысяч человек. Французы пустились за ними впогоню и на следующий день нанесли новое поражение, причинив урон в три тысячичеловек и отбросив войска противника в беспорядке за реку Урк.

Еще через день Наполеон снова обрушился на войска Блюхера.Его конница врезалась в двадцатитысячную массу пруссаков, прорвала их ряды ипривела в полное замешательство. Французы рубили, почти не встречаясопротивления, пролагая в прусских каре кровавые борозды. Блюхер, принц АвгустПрусский, генералы Клейст и Капцевич много раз рисковали быть взятыми в плен,убитыми или растоптанными лошадиными копытами. Преследование продолжалось допоздней ночи. Блюхер потерял шесть тысяч человек.