Проделав гимнастику, обвел взглядом комнату. Половина ееотведена под библиотеку, где им собраны все, которые он смог достать, сочиненияпо физике, химии, механике, баллистике. Вот когда по-настоящему пригодилосьзнание иностранных языков! И все-таки Засядько был неудовлетворен дажетакой библиотекой. Книг мало. Другое дело, если бы он вздумал собирать труды повоенному делу: пришлось бы арендовать несколько домов.

– Подъем! – крикнул он.

Василь Лашта, который спал с ним в одной комнате, недовольнодрыгнул ногой. Он всегда накрывался с головой, так что его можно было принятьза большой сверток белья.

– Вот я тебя сейчас холодной водой… – сказал За­сядько.

Василь знал, что это была не пустая угроза, и мигомзашевелился, выбираясь из-под ветхого одеяла.

– Александр Дмитриевич! – взмолился он. – Еще исолнце не взошло! Я и заснуть-то не успел по-людски!

Засядько сказал назидательно:

– Наполеон говаривал, что мужчина должен спать четыре часа,женщина – шесть, ребенок – восемь, а дурак – десять. Уразумел?

– Уразумел, – покорно ответил помощник. – Выходит,я самый что ни есть мужчина, вдвойне мужчина… и просто чудо какой умный!

Он встал, протирая кулаками глаза. Полковник, уже умытый исвежий, возился подле станков.

Василь тоскливо посмотрел в окно. Утро было хмурое, словно уБога болели зубы. С неба сеялась мжичка, трава была мокрая, на дорогеблестели лужи.

– Сыро, – сказал он безнадежно. – Мне бы сапогиновые купить…

– Рано тебе новые сапоги, – отмахнулся Засядько. –Ты еще старые не сносил.

– Рано? – ахнул Василь. – Когда я наступлю намонетку, я могу сказать, какой стороной она лежит!

– Где это ты на них наступаешь? – удивилсяЗасядько. – Мне бы походить по таким дорогам.

– Неужели пойдем в такой дождь? – спросил Василь, всееще надеясь на отсрочку испытаний.

– Конечно, – ответил Засядько весело. – Мокро?Хорошо! Пожара не наделаем. Да и крестьян не потревожим – спят еще.И так нас считают слугами дьявола, на луг боятся ходить…

Александр натянул высокие сапоги, велел помощнику взятьчетырехдюймовые ракеты. Сам тоже прихватил одну. Ракеты меньших калибровиспробовал раньше.

Пока шли по лугу, дождь прекратился. На западе уже светлелонебо, послышалось робкое чириканье пробудившихся птиц. Одна из самых храбрыхрешилась даже сесть на странного вида сооружение, которое уже год как появилосьна лугу, – три окованные железом желоба на треноге.

Василь согнал с ракетной установки любопытную ворону,опустил ракету в желоб. Засядько установил вторую на направляющих полозьях,нацелил через весь луг на одинокую вербу на другом конце. Это был условныйориентир: вербы росли за две версты и были вне пределов досягаемости.

– Ну, – сказал он торжественно, – с Богом!

И поджег запальный шнур.

Послышалось шипение, искра поползла вверх, добралась дозапала, зашипело сильнее, и ракета стремительно сорвалась с полозьев.

Василь сразу же бросился вслед за ней. Засядько напряженносмотрел на дымный след. Больше года он запускает на этом лугу, превращенном вполигон, ракеты различных конструкций. Но только в последние два месяцарезультаты испытаний стали совпадать с вычисленной траекторией. Пришлосьсоздавать теорию ракетной тяги – целую отрасль науки, которой еще несуществовало…

Через луг бежал, удаляясь, Василь. «Не грохнулся бы», –подумал Александр озабоченно. Через каждые десять саженей были вбиты колышки собозначением расстояний. Василь сам их вколачивал и сам же постоянно о нихспотыкался.

Ракета все еще шла в фазе активного полета. Засядькопонимал, что она умчится дальше предшественниц – это было предсказанорасчетами, – но все равно сердце стучало особенно громко, словно при радостнойнеожиданности.

Над серединой луга ракета перешла в пассивный полет, к этомувремени уже прошла почти две версты… Александр видел, как она врезалась вгустую крону дерева. Ярко полыхнул огонь, полетели вниз отсеченные ветви илистья.

– Победа! – прошептал он радостно.

А мозг бесстрастно анализировал, что ракеты большихкалибров ложатся к цели точнее. Почему? Ведь основные принципы рассеяния газову всех одинаковы. Похоже, влияют перемещение центра тяжести ракеты по мересгорания порохового состава и несимметричность истечения струи газаотносительно оси ракеты… Но теперь эти недостатки сведены до минимума.

Через луг обратно брел Василь, неся на плече собранные кускиракеты. Лицо парня сияло. Хоть и непонятным делом занимается барин, затоинтересным! Ишь, фугануло по небу, ровно Змей Горыныч пролетел! А ударилов дерево почище грома…

– Беги в лабораторию, – велел Александр, – там подкрыльцом живет кот.

– Есть, – сказал Василь настороженно. – Что с ним?

– Изловии неси сюда.

Василь вытаращил глаза. Однако Засядько уже повернулся ковторой ракете и не обращал на помощника внимания. Тот вздохнул и пошелвыполнять приказание. Неисповедимы пути господина полковника! Простомучеловеческому уму не проникнуть в его желания…

Александр запустил вторую и подготовил третью ракету, когдавернулся помощник. В вытянутой руке он держал маленького черного котенка,уговаривая его вести себя смирно, ибо котенок угрожающе разевал розовую пасть,шипел, отчаянно размахивал крошечными лапками с выпущенными коготками.

– Совсем маленький и дикий, Александр Дмитриевич. Подойдет?

– Подойдет. Еще лучше. Где взял?

– У нас под крыльцом. Там кошка троих вывела.

– Кошка?

– Да, то была кошка, Александр Дмитриевич. Потому вчераи утащила рыбу, чтобы накормить деток малых…

Василь осекся, заметив действия полковника: Засядьковытряхнул из зажигательного колпака воспламеняющуюся смесь, вместо нее положилкомок ваты.

– Что вы надумали? – спросил помощник дрожащим голосом.

– Увидишь.

Александр взял отчаянно барахтающегося котенка и сунул в бумажныйколпак.

Василь взмолился:

– Александр Дмитриевич! Божья тварь ведь!

Котенок прилагал невероятные усилия, чтобы выбраться. Кто быподумал, что в таком крохотном тельце заключена такая сила?

Наконец Засядько удалось закрыть колпак плотной крышкой.Все!

– И вам не жалко? – спросил Василь тихо.

– Помалкивай. Видит Бог, я хотел бы оказаться на его месте.

Помощник разинул рот. Засядько еще раз поправил ракету.Котенка от воспламеняющегося состава отделяла тонкая стенка, это грозилонеприятностями. Картонный футляр прогнулся и мог лопнуть под острыми когтямималенького пленника.