– Придерживайся плана, – шепчу я сама себе. – Ничего не изменилось. Придерживайся плана.

Наайее атс’ос — это лучик надежды в том, что кажется дурным сном.

Я сломя голову вбегаю в кошмар.

Земля усеяна телами. Обгоревшие до черноты и покрытые пеплом трупы чудовищ до сих пор выглядят слишком по-человечески. А ведь есть еще и мертвые люди в синей униформе, выделяющиеся на фоне обугленных останков тварей. Жаждущие. Я бегу дальше, к краю каньона, возле которого стоит грузовик. Теперь я их вижу: горстка моих союзников еще держится на ногах. Сначала я испытываю облегчение оттого, что они живы. А потом ужас.

Клайв стоит на коленях перед Нейзгани, и острие молниеносного меча нацелено в его горло. Гудэйкр пьяно шатается, из огромной раны на его голове свободно вытекает кровь. Рисса отчаянно пытается оттащить своего брата от Нейзгани. Рядом с близнецами стоит Кай. Из радужки его глаз полностью вымылся карий цвет, и теперь они сверкают чистой ртутью. Он вытянул руки перед собой и растопырил пальцы, словно пытаясь удержать невидимую стену. Воздух вокруг него гудит тяжело и мощно, излучая опасность.

Одно неверное слово, одно неосторожное движение, и мы все умрем.

– Нейзгани!

Его глаза вспыхивают на меня подобно озерам чернейшей ночи. Жаждущие вокруг нас сжимают пистолеты и сдвигают пальцы ближе к спусковым крючкам.

Я поднимаю руки и иду ближе.

– Поговори со мной!

Я чувствую напряжение от того, что оказываюсь на линии огня, ощущаю нарастающую стихийную мощь Кая, но смотрю только на Нейзгани.

– Рыжий напал на меня, – отвечает он. – Я бы не причинил ему вреда. Я пришел сюда только потому, что учуял монстров.

– Тогда уходи. Все монстры мертвы. Оставь этих людей в покое.

Он улыбается, и даже сейчас его улыбка похожа на первые лучи солнца в морозное зимнее утро.

– Теперь не могу.

Кто-то из Жаждущих кашляет, и мы все подпрыгиваем от неожиданности, ожидая последующего града выстрелов, но они, к счастью, так и не раздаются.

Я выдыхаю, пытаясь взять под контроль К’ааханаании, которая кричит внутри, что я в опасности и что пора убивать. Кого-то. Или кого-нибудь. Или вообще всех.

Я изо всех сил стараюсь, чтобы голос звучал ровно.

– Ты знал, что всех чудовищ создавал Ма’йи? – спрашиваю я как можно громче, чтобы слышали все. – Теперь я поняла, что ты тут ни при чем.

Его хмурый взгляд подобен облаку, затмевающему солнце.

– Конечно, я тут ни при чем.

– Я не знала. Ма’йи запутывал нас. Он оставлял следы молний. Сделал так, чтобы все было похоже на дело твоих рук.

Он еще сильнее морщит лоб.

– Пройдоха причинил много страданий своими глупостями, – соглашается он. – Я с ним разберусь.

– Я уже разобралась.

Он смотрит с удивлением, затем расплывается в улыбке.

– Чинибаа…

– Теперь ты знаешь, что эти люди не враги тебе, Нейзгани. Отпусти их.

Нейзгани делает паузу, словно размышляя.

– Только не его.

И он направляет свой меч на Кая. Земля уходит из-под моих ног, грозя опрокинуть. Я должна была знать, должна была предвидеть, что Нейзгани сочтет Кая угрозой. Соперником. Но я ни за что не отдам его на милость Убийцы Чудовищ.

– Ты его не получишь, – говорю я.

Нейзгани смеется, и его смех мелодичен, как весенний гром.

– А кто мне сможет помешать?

– Я.

Его взгляд проходится вверх и вниз по моему телу, останавливается на левом боку.

– Как тебе мой подарок?

Я непроизвольно поднимаю руку под ребра, к оставленному им клейму в виде молнии, но тут же одергиваю себя, заметив его понимающую улыбку.

– Это чтобы ты про меня не забывала, – говорит он. – И чтобы я всегда мог тебя найти.

Он делает два шага вперед и оказывается прямо передо мной. Поборов желание отступить, я остаюсь на месте. Он так близко, что если я выдохну, наши тела соприкоснутся. Поэтому я задерживаю дыхание. Он заговорщицки наклоняется ко мне, и вместе с ним качаются вперед и касаются моей кожи его волосы.

– Вижу, он уже развратил тебя.

Я отшатываюсь назад. Его слова словно удар плетью. Неужели он знает о тех ночах, которые мы провели вместе в постели Грейс? И о том первом поцелуе, который случился только вчера?

Он поджимает губы, наблюдая за моим лицом, но я не понимаю, о чем он думает.

– Он очень умен, Чинибаа, и я не стану упрекать тебя за твою доверчивость. Но ты должна знать, что он…

Я трясу головой. Отступаю еще дальше. Я не смогу принять еще одно откровение, еще одно предательство. Оно окончательно меня сломает.

– Не надо…

Он замолкает, наблюдая за мной.

– Тогда спроси его. Спроси сама. Спроси, зачем он здесь. Почему настаивал на том, чтобы стать твоим напарником.

Последнее слово Нейзгани выплевывает с презрением.

– Я не…

– Спроси его!

Я поворачиваюсь к Каю. Он уже высвободил всю энергию, которую удерживал, но воздух вокруг него по-прежнему тяжелый и заряженный, а радужки глаз все еще с серебристыми краями. Он бледен и вспотел. Идеальные волосы убраны назад с идеального лица.

– Все не так, Мэгги.

Я сглатываю, внезапно испугавшись. Эта дрожь в его голосе, панический взгляд…

Нейзгани говорит правду.

– Что не так, Кай? – Я едва узнаю свой голос, настолько он слаб и напуган.

Нейзгани смеется:

– Расскажи ей. Кошка узнала тебя сразу, как только увидела и услышала, как ты произносишь слова. Расскажи ей о силе своего клана.

– О чем он говорит, Кай? О клане Великих Целителей?

Но затем я осознаю, что он никогда не рассказывал мне о силе своего второго клана. Я сама решила, что это как-то связано с погодой. Но теперь не знаю, что и думать. Просто не знаю.

– С самого начала мои намерения, возможно, и были эгоистичными, – осторожно говорит Кай – точно так же, как говорил, когда я столкнулась лицом к лицу с Длинноруким у дома Таха. Говорит так, будто я опасна. – Но то время, которое мы провели вместе, – это было по-настоящему, Мэгз. Мы же друзья. Настоящие друзья. Ради тебя я готов на все. Я не намеревался….

– Не намеревался? Не намеревался сделать что?

Он медлит.

– Скажи мне, – приказываю я, повышая голос. – Скажи мне!

– Мэгз…

– Не называй меня так!

Я дрожу, чувствуя, как проникает в кости холодный страх, угрожающий разорвать меня изнутри. Кажется, теперь я поняла. Это лицо… Это обаяние… И такая неестественность под светом Шалимара, со снадобьем на глазах. Ответ все время был передо мной, а я не смогла его разглядеть. Но теперь мне нужно услышать это от него. Мне нужно, чтобы он признался.