– Я пришла просить помочь Сверкающим разумом мирам, но не во всем. Пусть тебя что-то связывает с Тейлитэ, ее уже не спасти. При первой же возможности – убей Тейлитэ без жалости. Ты сможешь, я знаю. Пусть Сверкающие разумом миры и попробуют взять ее живьем – если у них есть это в планах. Ты должен ее убить. Я все больше теряю с нею связь и уже трудно понять, где Тейлитэ, а где Тетет. Убей ее. Без жалости.

– Без жалости не получится.

– Ты убьешь ее? – в упор спросила Белая Тень. Вахтер думал, глядя на собеседницу.

В его голове бились ровно два вопроса – какой размер он перед собою имеет счастье лицезреть и как бы поуклончивей ответить, чтобы не брать на душу лишние обещания. Он вообще не любил никому ничего обещать. Потом вспомнил, что обычно говорил их окружной депутат на конкретные вопросы и авторитетно заявил:

– Я подумаю над твоей просьбой и, если того потребуют обстоятельства, решу ее в положительном ключе.

Оказалось, аграи куп пеле ведут насыщенную культурную жизнь. Ранним утром Хкайли Лето сообщила, что на планету прибыли певцы и танцоры и они дадут выздоравливающим госпиталя интересный концерт.

Страшиле она отправляться на культурную программу запретила, однако предоставила в распоряжение большой экран с эффектом присутствия, по которому можно было издали наблюдать за всем происходящим.

Эгирэ уговорила Кроша с Вахтером составить ей компанию и посетить концерт.

Представление проходило в огромном амфитеатре в центре группы гигантских строений – госпиталей, научно-медицинских центров, операционных и центров по разработке медсредств.

– Надеюсь, это не самодеятельность? – решил уточнить Крош. Вахтеру добавил причину опасений: – Помню, лежал в Ебургском военном госпитале и к нам прислали местную самодеятельность выступать. Они так гремели ложками и выли, типа пели, что не контуженные позавидовали контуженным…

– Аграи куп пеле работают во благо своего рода, им некогда тратить время на обретение развлекательных умений! – с гордостью, впрочем, как и всегда, когда речь заходила о ее народе, сообщила Эгирэ. – Петь и танцевать будут представители другого человеческого племени – аграи куп саинги. Они специализированы на подобном.

– Фига се, новости антропологии, – буркнул Вахтер.

Эгирэ поняла его слова по-своему и снисходительно улыбнулась:

– Да, возможно, в семье вашего достойного рода аграи куп пеле про это неизвестно, однако в Космосе, кроме нашего великого народа, имеются и прочие человеческие цивилизации.

– Ух тыыы, – лениво отозвался Крош, лукаво оглядываясь на Вахтера.

– Какие-нибудь безродные мартышки, без чести и умений, – холодно отозвался Вахтер. – Ходячее унижение великого вида аграи. Увидел, плюнул, прибил из жалости.

Эгирэ бросила на них удивленный взгляд, но, решив, что в их роду, безусловно достойном, хоть и неизвестном, прочие расы не особо жалуют, деликатно промолчала.

Эгирэ и Хкайли Лето очень надеялись, что на полудиких собратьев аграи куп пеле малоизвестного, но, видимо, достойного рода, произведут впечатления песни и танцы приезжих исполнителей. Хотя земляне прилетели на концерт уже впечатленными – поскольку отправили их туда прямо на больничных лежаках.

Для других больных путешествие до амфитеатра на высоте в сотню метров выглядело чем-то обычным, земляне же до самого пункта посадки сидели, слегка зеленые, крепко держась за поручни.

Эгирэ следовала рядом, сидя на своем лежаке, словно на ковре-самолете и торопливо прихорашивалась. Начала она эту процедуру за пару часов до полета, но, видимо, опыта в укладке волос и подборе нарядов у патрульной рода Ци не имелось. В итоге получилось, что получилось. Вахтер с Крошем шепотом обсуждали, что же напоминает ее прическа: рога-антенны баллотов или двойное торнадо в Теннесси. Крош авторитетно добавил, что именно так он себе и представляет художественную самодеятельность в полном смысле этого слова.

Сестра Тейлитэ арк Ци Бар сменила и цвета одежды. Теперь она была в фиолетово-черной тоге, издали указывавшей на ее принадлежность роду Ци. Раньше, когда Ци еще существовали, она стремилась, приземлившись после патрулирования, пощеголять в родном городе в своей гражданской бело-серебряной тоге. Та ее сразу выделяла средь фиолетово-черной родни. Но сейчас требовалось поступить наоборот, чтобы выделиться в однородной бело-серебряной толпе, чего она подспудно всегда желала – да и какая девица сего не хочет?

Синоптик, выслушав краткое обсуждение новой прически Эгирэ, сообщил, что девушка просто попробовала соорудить на голове то, что делали самые авторитетные дамы рода Ци. Раньше бы ей за подобное уши надрали и оставили стоять до вечернего дождя в уголке Раскаяния. Простой патрульной приходилось лишь менять полоски на голове – с красно-черной на черно-красную. Вот и вся смена имиджа. Сейчас, когда она по факту являлась старшей в роду Ци, никто ей уши не надерет. Вот девонька и отрывалась, как могла. Поскольку единственная в своем роде – в прямом смысле.

– А как же Тейлитэ? – напомнил Вахтер о второй из Ци.

– В корень глядишь! Хвалю. Действительно, хотя Эгирэ и старшая сестра по возрасту, но у Тейлитэ имеются исследовательские умения, она будет считаться главнее в роде Ци. Однако есть нюанс, очень важный для аграи куп пеле: Тейлитэ сейчас Тетет. Официально она считается душевнобольной, – пояснил Синоптик. – Иначе пришлось бы брать моральную ответственность за ее поступки.

– Ага, значит, как с ментами-оборотнями, которых увольняют задним числом, как спалятся, – перевел на понятный пример Вахтер. Синоптик не стал отрицать.

– А что ты хотел узнать нового о своем гнусном виде? Аграи – они везде аграи!

Раздался мелодичный гонг, возвещая о начале концерта. Вышла женщина с бледно-голубой кожей и редкими сиреневыми волосами. Разговоры в ложах – коими стали на время медицинские лежаки – сразу затихли. Публика попалась весьма дисциплинированная и почтительная.

Без всякого вступления и пояснения женщина чуть прикрыла глаза и начала петь.

Ни микрофонов, ни оркестров в яме амфитеатр не предусматривал. Но ясный чистый сильный голос исполнительницы легко долетал до самых верхних рядов. С первой же руладой по переполненным трибунам пролетел вздох восхищения. И даже землян проняло.

Понимание технично перевело, что в песне рассказывается о тоске молодой жены по мужу, который ушел в дальний космический поход за черепами ррамов и пропал, и от него нет вестей. И она растит сына – если жив муж, для поиска, если убит муж – для мести. Вот подрастет и тоже отправится добывать черепа ррамов. Чтоб им пусто было. Смысл дополнялся мощной эмотивной составляющей, благодаря чему просто не могло не вериться, что исполнительница действительно ждет мужа из Космоса, а не поет сочиненный кем-то текст.

– Боже мой, вот это дааа! – восхищенно прошептал Крош, утирая предательскую слезу. Заприметив удивленный взгляд Вахтера, добавил, оправдываясь: