Однако прежде чем он успел выстрелить, Харри Тервиллиджервышел вперед, стал перед Коффи и заслонил собой, насколько мог. Коффи не заставлялего это делать, Харри так поступил по собственной воле.

– Нет, начальник Мурс, – сказал он. – Все нор-мально. Никтоне вооружен, никто не пострадает, мы здесь, чтобы помочь!

– Помочь? – Изогнутые, спутанные брови Мурса сдвинулись.Глаза его сверкнули. Я не мог отвести глаз от ствола его «Бантлайна». – Помочьв чем? Помочь кому?

И словно в ответ опять раздался голос пожилой женщины,недовольный, уверенный и явно безумный:

– Иди сюда, сукин сын, и заставь свой член работать! Зовисвоих долбаных друзей! Пусть и они развлекутся!

Я посмотрел на Брута, потрясенный до глубины души. Я понял,что она ругается, что это опухоль как-то заставляет ее ругаться, – но то былине просто ругательства, а нечто гораздо большее.

– Что вы здесь делаете? – снова спросил Мурс. Решительностив его голосе заметно поубавилось после срывающихся криков жены. – Я не понимаю.В тюрьме что, ЧП или...

Джон отстранил Харри – просто взял и передвинул в сторону, –потом взошел на крыльцо. Он стал между мной и Брутом, такой большой, что чутьне столкнул нас в кусты остролиста по сторонам крыльца. Мурс проследил за нимглазами так, словно пытался разглядеть верхушку высокого дерева. И вдруг дляменя все встало на свои места. Дух сомнений, ворошивший мои мысли, словносильные пальцы, перебирающие песок или рис, улетучился. Я понял, почему Харрисмог действовать, когда мы с Брутом были в состоянии лишь стоять перед боссом врастерянности и нерешительности. Харри находился с Джоном... и какой бы дух нипротивостоял той демонической силе, он в ту ночь жил в Джоне Коффи. И, когдаДжон вышел вперед к начальнику Мурсу, это был тот дух – я его представляю какнечто белое, – и он взял ситуацию в свои руки. Другая сила не исчезла, но явидел, как она уползает прочь, словно тень под внезапным ярким светом.

– Я хочу помочь, – сказал Джон Коффи. Мурс поднял на неговзволнованный взгляд, рот его открылся. Когда Коффи забрал «Бантлайн специал»из его руки и передал мне, Хэл, по-моему, этого даже не заметил. Я осторожноопустил курок. Позднее, проверив барабан, я обнаружил, что он совсем пуст.Иногда мне интересно, знал ли об этом Хэл. Сейчас же я все повторял:

– Я пришел ей помочь. Просто помочь. Это все, что мне нужно.

– Хэл! – крикнула Мелинда из спальни. Голос ее на этот раззвучал громче, но как-то испуганно, словно та сила, которая сбила нас с толку,переселилась в нее. – Пусть они уходят, кто бы там ни был! Нам не нужныторговцы посреди ночи! Никаких холодильников и пылесосов! Никаких французскихпанталон с дырой в паху! Гони их! Пусть убираются к такой-то матери на беломкатере! – И тут что-то разбилось, наверное стакан, а потом послышались рыдания.

– Только помочь, – повторил Джон Коффи так тихо, что почтиперешел на шепот. Он не обратил внимания ни на рыдания женщины, ни на ееругательства. – Просто помочь, босс, вот и все.

– Ты не можешь, – сказал Мурс. – И никто не может. – Этотего тон я уже слышал раньше, и через секунду понял, что сам говорил так же,входя в камеру Коффи в ту ночь, когда он вылечил мою «мочевую» инфекцию.Гипноз. «Занимайся своим делом, а я займусь своим» – сказал я тогда Делакруа,но моими делами занялся Коффи, как сейчас он решал проблемы Хала Мурса.

– Мы думаем, что он может, – произнес Брут. – И мы нерискнули бы своей работой просто ради того, чтобы прокатиться сюда и назад, какв колледже.

Я был готов это сказать три минуты назад. Но Джон Коффи взялигру на себя. Он прошел в дверь мимо Мурса, который поднял бессильную руку,чтобы остановить его (она задела бедро Коффи и упала; я уверен, что тот даже непочувствовал), а потом пошел через переднюю в гостиную, в кухню, затем вспальню, откуда снова раздался этот резкий неузнаваемый голос:

– Идите отсюда! Просто идите к черту! Я не одета, сиськиторчат и все наружу!

Джон, не обращая внимания, шел, слегка согнувшись, чтобы незадеть светильники, его коричневый круглый череп блестел, а руки болтались побокам. Через секунду мы двинулись за ним: сначала я, Брут и Хэл, плечом кплечу, замыкал шествие Харри. В этот момент я понял одно: дело ушло из нашихрук, все теперь решал Коффи.

Женщина, сидевшая, откинувшись на спинку кровати, иглядевшая, выпучив глаза, на приближаю-щегося гиганта, совсем не была похожа нату Мелли Мурс, которую я знал двадцать лет, она не напоминала даже ту МеллиМурс, которую мы с Дженис навестили незадолго до казни Делакруа. Женщина вподушках на кровати походила на больного ребенка, одетого ведьмой в ночь ВсехСвятых. Ее кожа висела складками. Морщинки собрались вокруг правого глаза,словно она пыталась подмигнуть. С той же стороны ее рот изогнулся вниз, и старыйпожелтевший клык торчал над потемневшей нижней губой. Волосы тонким туманомокружали череп. В комнате пахло тем, от чего наши тела освобождаются с особымтщанием, когда все нормально. Ночная ваза у ее кровати была наполовинузаполнена какой-то отвратительной желтоватой массой. И я с испугом подумал, чтомы все-таки опоздали. Ведь всего несколько дней назад она была узнаваемой:больной, но сама собой. С тех пор болезнь в ее голове, должно быть, сталапрогрессировать с ужасающей быстротой. Я не думал, чтобы даже Джон Коффи смогпомочь ей теперь.

На лице Мелинды было выражение испуга и ужаса, когда Коффивошел в спальню, будто что-то внутри нее узнало доктора, который сможет наконецоблегчить ее страдания, словно посыпать соль на пиявку, чтобы та отпала.Слушайте меня внимательно: я не хочу сказать, что Мелли Мурс была одержима, язнаю, что это не так, хотя в таком возбужденном состоянии трудно доверять своимощущениям. Но я в то же время никогда не отрицал возможности быть одержимымдьяволом. Однако в ее глазах стояло что-то, уверяю вас, похожее на страх. Тутвы можете мне доверять, уж это чувство я перепутать не могу.

Что бы там ни было, но все быстро прошло, уступив местонеподдельному интересу. Уродливый рот Мелинды задрожал подобием улыбки.

– Какой большой! – вскрикнула она. Словно маленькая девочка,заболевшая ангиной. Она вытащила руки из-под одеяла – мертвенно бледные, как еелицо, – и сложила их вместе.

– Ну-ка, сними штаны! Я слышала о членах у негров всю своюжизнь, но никогда не видела!

За моей спиной Мурс издал мягкий печальный вздох, полныйотчаяния.

Джон Коффи не обратил на это внимания. Постояв немного,словно наблюдая Мелинду со стороны, он подошел к кровати, освещенной лишь однойприкроватной лампой. Она отбрасывала яркий круг света на одеяло, натянутое докружев у горловины ночной рубашки Мелли. Позади кровати, в тени, я заметилшезлонг, принесенный с веранды. Шерстяной платок, связанный Меллисобственноручно в лучшие дни, сполз наполовину с шезлонга на пол. Именно здесьспал Хэл, вернее дремал, когда мы подъехали.