могут успешно добиваться односторонней деэскалации, когда это необходимо, в основном благодаря использованию ими доверенных лиц и установившейся традиции или конвенции провокационного поведения, повышает их эффективную способность к зондированию и проверке.

 

Для содействия деэскалации часто предлагаются односторонние инициативы. Хотя такие односторонние инициативы могут не получить взаимности, это не означает, что их не следует пробовать. Такие меры могут ослабить напряженность до такой степени, что спор будет легче разрешить или оставить его нерешенным, но менее опасным. Даже небольшие уступки могут стать поворотными пунктами в процессе эскалации. Таким образом, даже если шаг скорее символический, чем значимый сам по себе, его деэскалационное значение может быть большим. Кроме того, коммуникация в кризисных ситуациях может в значительной степени опираться на небольшие шаги, а не на заявления за столом переговоров, поскольку обычное доверие и вера будут напряжены, а чувство, что "действия говорят громче слов", будет высоко. Однако серьезной заботой может быть сохранение видимости решимости при совершении примирительных шагов. По этой причине сторона, у которой дела идут лучше, может решить, что она должна взять на себя бремя первоначального шага по деэскалации.

 

Типичные жесты деэскалации могут включать: отмену предыдущего шага эскалации, урегулирование постороннего спора, освобождение заключенных, примирительные заявления, замену "жесткого" ключевого чиновника "более мягким" или более гибким человеком, или просто ожидание времени, которое обычно оказывает охлаждающее действие.

 

Уступки не обязательно должны быть сделаны прямо. Они могут просто подразумевать принятие свершившегося факта. Не обязательно решать спорный вопрос, если напряжение снижено до такой степени, что спор уже не стоит так высоко на лестнице эскалации, как раньше.

 

В целом, можно судить о том, что во многих ситуациях деэскалация на несколько ступеней вниз будет столь же вероятна, как и один большой шаг. Например, провокация с последующей контролируемой расправой может произойти таким образом, что, хотя ни одна из сторон не отступит полностью, страх охватит обе стороны, и ситуация деэскалируется на более низкую ступень, например, до локальной войны. Эта возможность также упоминалась в качестве тактики на Ступенье 15 (едва ли ядерная война).

 

Подходы к деэскалации

 

[Этот раздел представляет собой переработанное и расширенное обсуждение некоторых предложений Р. Аксельрода].

 

Существует множество аспектов или подходов к деэскалации. Так, в типичной деэскалации может быть важным любой из следующих аспектов:

(1) уход от текущих "издержек";

(2) страховка от дальнейшей эскалации;

(3) обучение сотрудничеству (системный торг?);

(4) создание прецедентов (более системный торг?);

(5) боевые или враждебные аспекты;

(6) аспект кризисного управления;

(7) особый вид управления конфликтом.

 

ПОБЕГ ОТ ТЕКУЩИХ "ИЗДЕРЖЕК": Я уже несколько раз говорил об эскалации как о "соревновании в решимости". Решимость часто измеряется готовностью идти на издержки ради достижения определенных целей. Та или иная сторона может принять решение о деэскалации просто потому, что она считает, что достаточно пострадала.

 

Преданным и решительным военным лидерам иногда трудно принять эту концепцию. Либо они опасаются создавать прецеденты, которые могут воодушевить противника и деморализовать их собственную сторону, либо, что чаще, они чувствуют моральный императив в отношении большей стойкости. Теория "последних пятнадцати минут" Первой мировой войны (в которой утверждалось, что победит та сторона, которая сможет продержаться на пятнадцать минут дольше) все еще очень широко распространена. Эта теория конфликта часто совершенно неуместна при эскалации на высоком уровне и может быть или не быть наиболее значимым аспектом конфликта на низком уровне. В конфликтах низкого уровня обе стороны, как правило, обладают практически неограниченными ресурсами, которые могут быть направлены на решение локального конфликта. Поэтому обе стороны могут, и обычно будут, настаивать на компромиссном решении. Истощение ресурсов является лишь одним из многих факторов, побуждающих к компромиссу. Однако в длительном, затяжном конфликте давление, связанное с необходимостью избежать текущих "издержек", может стать главным препятствием в достижении урегулирования.

 

СТРАХОВАНИЕ ОТ ДАЛЬНЕЙШЕЙ ЭСКАЛАЦИИ: Эскалацию также называют "конкуренцией рисковать". Одна или другая сторона может решить, что она больше не желает терпеть эти риски. В ядерный век это, вероятно, будет самым большим фактором деэскалации. В любой эскалации, достигшей середины, почти наверняка риск дальнейшей эскалации или вспышки будет доминировать или затмевать вопросы, вокруг которых изначально вращался конфликт, и если только сама эскалация не создаст давления в сторону продолжения, обе стороны будут мотивированы согласиться на паузу или прекращение огня - независимо от того, смогут ли они достичь этой цели.

 

Конечно, деэскалация не может гарантировать, что не произойдет повторная эскалация. На самом деле, исследования послевоенных кризисов, проведенные Р. Аксельродом, показывают, что повторная эскалация является распространенной проблемой просто потому, что одна или другая сторона не может удержаться от пробных действий, чтобы проверить, не продалась ли она слишком дешево. Кроме того, деэскалация, если она проводится слишком энергично, может быть опасной, поскольку оппонент может прийти к выводу, что его решимость или уверенность ослабевает и что более сильное давление даст полезные результаты. Наконец, если деэскалация просто переходит на более низкий уровень кризиса, она не обязательно должна уменьшить дальнейший ущерб, поскольку продолжительный конфликт на более низком уровне может быть столь же разрушительным, как и более короткий конфликт на более высоком уровне. Например, некоторые считают, что это произошло в Корее после начала переговоров в Пханмунджоме.

 

НАУЧИТЬСЯ СОТРУДНИЧАТЬ (СИСТЕМНЫЙ ТОРГ?): Любой кризис, который достигает верхних ступеней лестницы эскалации, вероятно, будет рассматриваться обоими участниками как катастрофа, возможно, даже независимо от достигнутых политических выгод. Интересно отметить на примере советской лестницы эскалации (проиллюстрированной в предыдущей главе), что Советы один и только один раз за послевоенный период достигли 11, 12 и 13 ступеней. Имевшие место "нелетальные центральные конфронтации" не повторялись. Вероятно, это объясняется не только тем, что опыт был столь неприятным, но, по крайней мере, частично тем, что после разрешения такого кризиса противник чувствителен к его повторению, и существует особая опасность отсроченной реэскалации. Такая повторная эскалация может оказаться значительно более эскалационной, чем первоначальный кризис, даже если внешне был достигнут лишь тот же уровень.

 

Как правило, происходит и системный торг. По мере того, как каждая сторона узнает, что выгоды от этих конфликтов малы по сравнению с опасностями и другими издержками, они, скорее всего, будут осторожнее относиться к началу или усилению таких конфликтов. Речь Хрущева от 11 декабря 1962 года (частично цитируемая в главе IV) четко отображает этот процесс обучения. Среди прочего, он сказал:

 

Должны ли международные споры обязательно решаться войной, а не переговорами? Нет, проповедь разрешения споров между государствами путем войны - это безумие, которое может принести народам