только страдания и бедствия. Оно не имеет ничего общего с учением Маркса и Ленина. Это равносильно отрицанию ценности международных договоров и соглашений, отрицанию принципа мирного сосуществования. Разумные нормы международных отношений существуют. И мы должны не подрывать их, а укреплять. Обида не способствует решению спорных вопросов. . . .

 

Конечно, верно, что природа империализма не изменилась, но сейчас империализм уже не тот, что был раньше, когда он безраздельно властвовал над миром. Если сейчас это "бумажный тигр", то те, кто так говорит, знают, что у этого "бумажного тигра" есть атомные зубы. Он может пустить их в ход, и к нему нельзя относиться легкомысленно. В отношениях с империалистическими государствами можно идти на взаимные компромиссы, но, с другой стороны, нужно обладать всеми средствами, чтобы сокрушить агрессоров, если они начнут войну. (Продолжительные аплодисменты.) ... . .

 

Когда победила революция, первым декретом Советской власти, разработанным В.И. Лениным, был декрет о мире. И хотя немцы тогда оккупировали довольно значительную часть территории России, В. И. Ленин и вся наша страна стремились положить конец войне и заключить с немцами мирный договор.

 

Делегация во главе с Троцким, который в то время также называл себя марксистом, была направлена в Брест для подписания договора. Но он пошел против партии, провокационно сорвал мирные переговоры с немцами и покинул Брест. Тогда Владимир Ильич был вынужден послать Чичерина, и мирный договор был подписан. История подтвердила правоту и гениальную прозорливость Ленина. Она показала, что путь, который излагал и отстаивал В.И. Ленин в борьбе с псевдореволюционерами, был единственно разумным и верным. Брестский мир был, конечно, временной уступкой германскому милитаризму.

 

Но каков был конечный результат? Кто перед кем капитулировал? Марксистско-ленинское знамя теперь развевается не только над всей территорией Советского Союза, но вышло за его пределы и утвердилось в других государствах, в том числе и на территории Германской Демократической Республики, а немецкие милитаристы, вторгшиеся в нашу страну, лежат в земле. Теперь судите, кто был прав. Ленинский подход к решению столь сложной проблемы восторжествовал.

 

Речь, конечно, не идет о некой аналогии между Брестским миром и урегулированием конфликта в Карибском бассейне. Дело в том, что каждый раз необходимо учитывать конкретную ситуацию и конкретные условия. Догматический подход, без трезвого анализа реальной ситуации, вреден, так как является источником грубейших ошибок. Марксисты-ленинцы должны помнить, что абстрактной истины не существует, истина всегда конкретна.

 

Некоторые догматики встали на троцкистские позиции и стремятся подтолкнуть Советский Союз и другие социалистические страны на путь развязывания мировой войны. Они хотели бы навязать ту же провокационную политику, которую в свое время проводил Троцкий. Очевидно, албанские лидеры и те, кто их подталкивает, разуверились в возможности победы социализма без войны между государствами, а может быть, они вообще никогда не понимали этой возможности, а считали, что коммунизма можно достичь только через войну, через уничтожение миллионов жизней. Но это безумие не может привлечь народы других стран к коммунистическим партиям. Более того, оно может оттолкнуть миллионы и миллионы людей от коммунистического движения.

 

Албанские догматики разочарованы тем, что было достигнуто компромиссное решение и что опасный кризис, в который ввязались американские империалисты в Карибском бассейне, был ликвидирован. Они, видимо, разочарованы тем, что не была развязана термоядерная война и что народы, избежав опасного кризиса, живут и работают в мире. И поэтому они критикуют нашу партию, наше правительство, выливают ведра грязи на Советский Союз, на советский народ.

 

СОЗДАНИЕ ПРЕЦЕДЕНТОВ (БОЛЕЕ СИСТЕМНЫЙ ТОРГ?): Роль "согласованного боя" в эскалации была упомянута в главе I. Деэскалацию можно рассматривать как дальнейшее "соглашение", которое снижает уровень конфликта. В этом случае соглашение часто должно быть более явным и более общим, чем в случае согласованного боя, поскольку, как я уже утверждал, деэскалация обычно требует согласия обеих сторон. Поскольку взаимное согласие настолько явно выражено, деэскалация часто создает важный прецедент для любого будущего кризиса. В какой-то степени это может затруднить деэскалацию, поскольку обе стороны могут чувствовать, что они решают не только спорный вопрос, но и создают прецеденты - что на кону стоит нечто большее, чем просто сам вопрос.

 

Существует особенно важный прецедент, который создается соглашением о деэскалации - даже если оно рассчитано на временное действие и является основой для возобновления переговоров. Такое соглашение сразу же приобретает характер того, что мы можем назвать специальным статус-кво, и хотя его единственной целью могла быть деэскалация конфликта, оно, скорее всего, станет более или менее постоянным. С течением времени, несмотря на то, что в то время соглашение рассматривалось как временное, и несмотря на то, что ни одна из сторон не теряет надежды на то, что в дальнейшем можно будет добиться лучших условий, дальнейший торг редко бывает успешным, если только конфликт не обостряется. Временное соглашение становится постоянным.

 

Таким образом, разделение Кореи и Германии представляет собой "временные" договоренности, вытекающие из Второй мировой войны. Нынешние границы Израиля должны были быть временными, как и линия перемирия в Кашмире и раздел Вьетнама. Тенденция временных соглашений становиться постоянными иллюстрирует сложность переговоров о политических изменениях без использования эскалации.

 

БОЕВЫЕ ИЛИ ВРАЖДЕБНЫЕ АСПЕКТЫ: Деэскалация обычно рассматривается как "дружественный" акт, но это не обязательно так. Так, после битвы за Францию Гитлер намеренно избегал провоцировать британцев, пытаясь уменьшить их желание продолжать войну, В целом, деэскалация может быть использована для "расслабления" противника таким образом, чтобы ослабить его, Нынешняя разрядка оказала ослабляющее воздействие как на Варшавский союз, так и на НАТО. Действительно, ни один из альянсов не сможет просуществовать долго, если эта деэскалация холодной войны будет продолжаться.

 

Период до Второй мировой войны особенно богат на использование деэскалации в качестве враждебной тактики. Гитлер, конечно, был таким мастером этой техники, что по его вине слово "умиротворение" из респектабельного и нейтрального термина превратилось в термин, который сегодня используется только в неблаговидных целях. Ему также удалось добиться того, что деэскала-торские фразы "Мое последнее требование" и "Мир в наше время" приобрели коннотации, соответственно, тотальной агрессивности и пораженчества.

 

Враждебная деэскалация сегодня может быть использована для того, чтобы ввести в заблуждение или заставить (например, посредством пропагандистского давления) противника снизить боеготовность своих самолетов или резервов, способствовать менее полной эвакуации или более раннему возвращению из эвакуации, помешать чрезвычайному бюджетному запросу или усилить "мягкую" фракцию в его правительстве. Такое изучение деэскалации как тактики ведения войны или враждебной тактики, предположительно, является столь же важной и законной областью исследования, как и более привычный акцент на