– Элиана… – Нави провела пальцами по мышцам ее обнаженной спины. – Твои ожоги… Их больше нет. И словно никогда и не было. Ничего не понимаю.

– Только никому не рассказывай. – Она собралась с духом и оглянулась через плечо. – Обещаешь?

После минуты напряженного молчания Нави пробормотала:

– Конечно, я никому не расскажу, – и отошла от нее.

У Элианы даже голова закружилась от облегчения. Она подняла тунику и снова натянула ее.

– Если ты не сдержишь обещание…

– То Красная Корона и Империя будут биться за то, чтобы заполучить тебя и превратить в страшное оружие, наплевав на твою безопасность, а такой судьбы я бы никому не пожелала. – Голос Нави звучал решительно. – Эта война перемолола жизни и тела слишком многих женщин.

Потом она повернулась к Элиане и, задумчиво глядя на нее, попросила:

– Расскажи, как это все у тебя началось. Полагаю, такое случается уже не первый раз?

Элиана сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Я всегда такой была. В детстве я воспринимала это как должное. Когда я падала и разбивала коленку или царапала ногу, ранки заживали почти мгновенно. Я думала, что мне просто везет, и не беспокоилась по этому поводу. Но становясь взрослее, я осознала, что это… по крайней мере необычно.

– Мягко выражаясь, – добавила Нави с встревоженной улыбкой.

– Как-то я рассказала обо всем Реми. – Элиана заметила, что брат сидит, нахохлившись, с несчастным видом на одной из покрытых подушками лежанок у бассейна. Она села рядом с ним и притянула его к себе. Мальчик с благодарным видом прижался к ее боку. – Он помог мне сохранить все в тайне от родителей, даже от Харкана. Моего друга и… напарника. – Боль пронзила ее сердце, когда она произнесла его имя вслух. Она сделала это в первый раз с тех пор, как с ним попрощалась в тот ужасный день в Орлине.

Произнося его имя, она словно отрывала кусочек сердца, оставляя пустоту позади.

– Уверена, что Харкан тоже это заметил, – мы были слишком близки, чтобы это можно было от него скрыть, но он никогда не показывал вида, что знает. Не знаю почему. Наверное, он уважал мое решение не посвящать его в мои тайны. – Она покачала головой. – Я не заслужила такого преданного друга, как он.

Нави медленно ходила взад-вперед по комнате. Потом она остановилась и стояла, глядя в бурлящую воду.

– Понимаю, ты беспокоишься, так как увидела, что с лордом Морбреем происходит то же самое, что происходило с тобой всю твою жизнь. – Нави подняла глаза, в которых светилась сочувствие. – Ты боишься, что ты одна из них.

– Но она не такая! – воскликнул Реми со вспыхнувшим от гнева лицом. – У них такие страшные черные глаза. А у нее голубые. Они – зло, а она нет.

– Согласна, Реми, – произнесла Нави. – Подтверждаю это, как человек, проведший среди них слишком много времени. Ты точно не относишься к их племени, Элиана. В твоем лице нет и намека на эту неутолимую жажду, которой отличаются они. Пространство вокруг твоего тела не вибрирует и не искривляется странным образом, словно ты не принадлежишь этому миру.

– Кто же они тогда? – тихо спросила Элиана. – Что ты видела, когда жила в Женских покоях?

Нави опустилась на мягкую лежанку и застыла с высоко поднятыми напряженными плечами.

– Я видела мужчин, которые беспрестанно предавались удовольствиям, но никак не могли насытиться. Которые меняли наложниц одну за другой, но никогда не испытывали удовлетворения. Я делила ложе с военачальниками, которые умоляли меня резать ножом их тело и грозились изуродовать меня саму, если я не подчинюсь, – а потом, когда они корчились подо мной от боли, их плоть исцелялась сама собой и они выли от отчаяния. – Нави шумно, прерывисто дышала. – Я пользовалась расположением лорда Аркелиона, и он часто призывал меня в свою спальню. Иногда, когда я смотрела в его бездонные черные глаза, у меня появлялись странные видения.

– Как у меня, когда мне привиделся Император, – пробормотала Элиана. – Я посмотрела в глаза лорда Морбрея, и внезапно он возник передо мной. И мне показалось, что я в Селдарии.

– Да, – Нави подняла глаза. Лицо ее было безжизненным. – И со мной происходило что-то похожее. Находясь в компании его светлости, я видела вещи, которых не понимала. Видения, образы. Но все они не были благостными, напротив, были полны гнева и жажды мести. Мне виделись холмы, потемневшие от крови. Я словно проваливалась в бездну, увлекающую меня все дальше и дальше от света. Ощущения, которые вызывали эти страшные картины, оставались со мной и после того, как я покидала лорда Аркелиона, словно он наполнял меня отголосками мучившей его хвори. Я возвращалась в Женские покои и пряталась от остальных его обитательниц, пока эти ощущения не проходили. Я начала бояться себя самой. Мне казалось, что я могу сорваться, причинить вред другим женщинам.

Нави грустно покачала головой.

– Эти мужчины, они преисполнены жестокости, которую я никогда не могла представить.

– Это не мужчины, – неожиданно твердым голосом произнес Реми, нарушив повисшее молчание. – Это ангелы.

Сады за королевским замком Бейнгардом были излюбленным местом Риэль. В детстве она, Одрик и Людивин провели здесь много часов, бегая по заросшим тропинкам, устраивая тайные убежища в зарослях высокой травы и играя возле небольших прудов у королевских катакомб – подземных галерей и погребальных камер королей и королев.

Риэль улыбнулась, вспомнив игру, в которую они так любили играть втроем. Игра состояла в том, чтобы перебираться через пруды, прыгая по скользким, поросшим мхом камням, как по дорожке. Они пугали друг друга, что любого, кто свалится в воду, будут вечно преследовать призраки умерших монарших особ.

Неподвижная черная вода прудов всегда казалась Риэль таинственной и недоброй, словно там, за зеркальной гладью воды, в глубине существовал некий туннель, ведущий в тайный мир, и если в него упасть, то можно исчезнуть там навсегда.

«Интересно, – часто думала юная Риэль, – считалось бы в этом тайном мире преступлением убийство своей матери? И было бы его обитателям до этого дело?»

На мгновение ей почудилось, что рядом с ней идут Одрик и Людивин. Подруга нежно сжимала ее руку, а принц, как всегда, держался на почтительном расстоянии… как всегда.

Едва ее босые ноги ступили на тропинку, ведущую к прудам, Риэль остановилась и глубоко вдохнула. Она представила, как прохладный ночной воздух, напоенный запахами зелени и цветов, проникает в ее легкие, омывает ее трепещущее сердце.