Почему, ну почему женщины столь безудержно кровожадны? Откуда в их природе утонченная стервозность, бездушие и равнодушие? А ведь какие-то глупцы воспевают женскую доброту, отзывчивость, готовность прийти на помощь и даже – преданность. Какой обман, какая глупость! Женщины – хищницы, женщины – разрушительницы, женщины – кровожадные монстры. Они нелюди этой планеты. Возрожденные из кости Адама, они по ошибке получили душу человеческую, но и она скукожилась и трансформировалась в грешных телах этих валькирий.

И все-таки он не мог причинить вреда ни матери, которую презирал, ни Ксении, которую любил мучительной, унижающей его мужское достоинство, любовью. Даже после того, как ему открылась грязная правда, отравившая всю его сущность. Но при этом, ему было необходимо на ком-то сорвать свою ярость. Тогда в его голове возник дьявольский план. И христианская заповедь – не убий – перестала для него существовать. Он решил, что будет безжалостен. Такие вещи нельзя никому никогда прощать. Он бы потерял к себе уважение, если бы оставил все как есть. За все надо платить!!! Очень, очень мудрый закон жизни. Она заплатит за все…ему. И это будет правильно. Ведь по сути, то, что он делает – высшая форма справедливости. Каждому – свое – это еще один закон. Грамотный, выверенный, справедливый.

Он очень плохо спал последнее время. Просыпался посреди ночи в поту от кошмаров. Надо было что-то делать, чтобы прекратить эти истеричные проявления. Он привык к своей уравновешенной натуре, и ему было непривычны подобные умственные эскапады. В глубине души он хотел, чтобы этого всего вообще с ним не происходило. Но стоило ему ощутить подобные трусливые мысли, как он методично прокручивал в уме свои новые знания, и ненависть вспыхивала в его сердце. Это было новое, сильное, неведомое ранее чувство, побуждающее к действию. И он совершил то, что от него требовалось в данной ситуации скорее на уровне физиологии, чем психологии. Он добился, чтобы Ксения согласилась расписаться тайно от его матери. И так как свадьба как таковая ее интересовала мало – главное для нее было стать его женой – то она согласилась с его предложением. Она, конечно же, решила, что он, маменькин сынок и подкаблучник, боится публичного скандала. Он на это и рассчитывал.

И в этот день, по его задумке, она должна испытать такой же ужас и горе, какие он пережил в тот день, когда она не вернулась из командировки и сорвала их первую свадьбу.

Просто не явиться самому на бракосочетание, как это сделала она, было бы глупо и непоказательно. Надо было устроить что-нибудь более впечатляющее. Тогда у него родился план. Убить соперника и свалить вину на свою невесту. У него прекрасные адвокаты, он сможет откупить ее от тюрьмы. Взамен он получит то, что хотел: ее абсолютную зависимость и безмерную благодарность. У него был отцовский пистолет, который стал орудием убийства. Он продумал все до мельчайших подробностей, составил идеальный план и с блеском его осуществил. Жаткина он застрелил во дворе его же дома, тело спрятал в багажнике «девятки». Этот дурачок так ничего и не понял, когда схлопотал пулю. Но разве он должен был что-то объяснять тому, кто влез в его жизнь в грязных сапогах и потоптался по его надеждам и мечтам? Конечно, он убил его без суда и следствия, но Фемида в тот момент сняла свою повязку и поддержала его. Все так и должно было случиться. Тот, кто ходит по краю пропасти и любит балансировать на острие бритвы, редко взлетает ввысь, зачастую таким уготовлена бездна. Нет, он ничуточки не сомневается в правильности своих действий. Он лишь был орудием высшей кары. Более того, смерть этого подонка нужно было снять на камеру и демонстрировать в кинозалах страны, вместо рекламного блока, чтобы другим было неповадно поступать подобным образом.

Машину своего соперника он отогнал на стоянку, причем, чтобы его не опознали охранники напялил жатковскую бейсболку и вместо очков использовал линзы, потому что очки – это запоминающаяся примета. Потом вернулся к дому Жаткина, сел в свою машину, оставленную перед супермаркетом напротив, и уехал домой. Утром он уже занял пост между гаражами, чтобы увидеть отъезжающую Ксению. Он собирался тут же позвонить в милицию и сообщить о трупе в ее багажнике. И вот тут случился первый прокол. Ксения зачем-то полезла в багажник и нашла в нем своего бывшего шеф, после чего они с Громовым вывезли труп в неизвестном направлении. Он не смог проследить, куда именно, а когда выбирался к своей машине, то умудрился потерять сотовый.

А дальше в игру вступила его милая мамочка. Он тогда узнал «Победу», на которой она сшибла его невесту перед загсом. Потом он видел, как она поменяла стаканы с шампанским на банкете. И от отравленного шампанского, попавшего на бутерброд, скончалась крыса Анфиса. Его мать решила отправить неугодную ей Ксению на тот свет. Отлично! У него был, конечно, собственный план, но он решил не вмешиваться. Во-первых, ему было приятно наблюдать как мать собственными руками роет себе могилу. Собственно она за него выполняла грязную работу! Во-вторых, он не хотел раньше времени раскрывать перед ней свои карты, зная ее характер, он боялся, что она испортит всю игру. И в третьих, это была еще одна возможность убедиться в том, что с Ксенией может разобраться лишь он один. Его невеста была словно заговоренной, смерть обходила ее стороной. И тогда пришло понимание, что он и только он должен сделать то, что не получилось у его матери. Он понял это в тот момент, когда в ее квартире приключился тот ужасный, унизительный случай. Ему словно бы наглядно продемонстрировали всю развратную сущность Ксении. Наглая девка, она посмела бросить ему в лицо, что ничуть не расстроилась, упустив свой шанс стать его женой! С прежней беспечностью и легкомыслием, похотью и сладострастием она отдавалась очередному самцу у себя в ванной. И тогда он понял, что нужно остановить ее нравственное разложение, нужно очистить ее душу. И только смерть способна справиться с такой задачей.

Он пришел к ним под утро. Открыл дверь запасным ключом, включил газ, все четыре конфорки и даже открыл духовку, выключил кондиционер. Они спали пьяные, голые в спальне. Он стоял и смотрел на нее, пока запах газа не сделался слишком сильным. Тогда он покинул квартиру.

Но нет. Она не пожелал принять легкую смерть. И тогда стало очевидно, что только кровопролитие способно удовлетворить высшие силы. И он поехал к ней, чтобы наконец свершилось то, что было предначертано судьбой.

В тот вечер мы кутили в «Трех пескарях». Вкусно поели, хорошо выпили, тем более, что поводов было хоть отбавляй. А потом поехали на покой. Громов, несмотря на все мои отказы, остался спать на диване. Я же завалилась в спальне без задних ног. Казалось, только голова коснется подушки, тут же провалюсь в объятия Морфея. Да не тут-то было. Навалились на меня мысли всякие разные, по большей мере ужасно печальные. И я вновь заревела. В последнее время я то и делаю, что плачу. Странно, наверное, это годовалые запасы влаги из меня выходят. В противном случае, навернулась моя нервная система, и теперь я буду рыдать по всякому пустяку. Впрочем, нынче поводов была куча необъятная, так что…

Ревела я о себе. Все у меня, бедной, в жизни через пень колоду. Росла без отца, в любви не везло, с работой беда, замуж выйти не удалось целых два раза. Жених свихнулся и решил меня убить, свекровь меня возненавидела и тоже решила извести насмерть. На жениха положила глаз другая, и ну с остальными в пакостях соревноваться, чтобы себе жениха моего отбить. И все это за одну неделю. Ужас! Кошмарный ужас!