– Вы еще не помирились? – говорит она мне вслед.

– Мы толком и не ссорились, – отвечаю я и спускаюсь вниз.

Он что, сошел с ума? Пропал и снова будет слать мне букеты?

Я резко открываю дверь и едва не задеваю стоящего рядом с ней Матвея. Он снова выглядит как обычный парень, а не как наследник целого состояния – тяжелые ботинки, черные джинсы и удлиненная, почти до колен куртка.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я его тихо, жалея, что на этот раз не ударила дверью.

Мне хочется сделать ему больно – отомстить за то, что он сделал больно мне.

– Жду тебя, принцесса, – отвечает Матвей, глядя на меня бездонными темными глазами, и я сразу понимаю – с ним что-то не так. Совсем не так.

Выражение лица такое, будто случилось что-то ужасное. Взгляд стылый, руки безвольно опущены. Пусть он еще сотню раз скажет, что я не понимаю людей, но я как никто научилась понимать его.

– Зачем ждешь?

– Соскучился, – произносит он тихо и притягивает меня к себе.

Сначала я пытаюсь высвободиться, бью его по плечу, бью больно, но он не отпускает, прижимает меня к себе, как маленького ребенка. Желание хотя бы на мгновение оказаться рядом с ним и вдохнуть запах северного моря побеждает, и я перестаю вырываться.

Я тоже очень по нему скучала эти дни, думала о нем каждую минуту. Что он со мной сделал? Приручил? Матвей действительно стал моим наркотиком. И мне было плохо потому, что я не могла принять дозу его любви. Я обнимаю его в ответ, и сердце стучит в висках с удвоенной силой. У меня нет противоядия этим чувствам. А если бы и было, я бы вылила его в замерзающую землю.

Я цепляюсь за его пояс, боясь отпустить, но мне нужно сделать это первой. И я делаю. Отпускаю его и поднимаю голову.

– Я пропал, – говорит Матвей.

– Заметила.

– Не специально – у меня проблемы, принцесса.

– Мог хотя бы лично сказать об этом, а не через Константина, – замечаю я сухо.

– Да не мог я, понимаешь? – Он вдруг запускает пальцы в черные волосы. В его голосе – отзвуки отчаяния.

– Нет.

– Правда. Не мог. Слишком был занят.

– Ты же нашел время поужинать с Яной, – замечаю я.

Его глаза темнеют, становятся почти черными. Губы сжимаются.

– Не сходи с ума. Кто тебе это сказал?

– Яна.

– В следующий раз пошли Яну в задницу, когда она будет нести чушь, – резко отвечает Матвей.

– Она же твой друг, – замечаю я не без ехидства.

– Поэтому так и говорю. Если она еще раз устроит нечто подобное, перестанет им быть.

Мне нравится этот ответ, но я все еще зла.

– Что у тебя за проблемы?

Матвей все так же бесцветно рассказывает мне о том, что когда-то давно его отец и несколько других крупных бизнесменов создали консорциум, а после вместе с немецкими коллегами учредили девелоперский и строительный холдинг, который впоследствии стал одним из крупнейших в стране. Однако со временем они стали понимать, что немецкая компания пытается установить контроль над холдингом. И в тот день, когда пропал Матвей, конфликт достиг своего пика. Им пришлось начать юридические процедуры по защите своих интересов.

– Мы хотим выкупить их акции, – говорит Матвей. – Только знаешь, мне кажется, никто не принимал меня в расчет – все думали, что я кретин, у которого можно будет легко и просто все отобрать. Забыли, видимо, каким был мой отец.

– Ты показал им зубы? – спрашиваю я, невольно любуясь его лицом.

– Попытался, – криво усмехается он. – Не позволю выставлять себя идиотом. Это деньги моей семьи.

Он такой замученный, что мне невольно становится его жаль. Я знаю, что он очень скучал – не меньше моего. Это не оправдание, но это греет мое измученное сердце. Наверное, во мне срабатывает что-то чисто женское, нелогичное, шепчущее мне, чтобы я простила Матвея.

– Никогда больше не исчезай внезапно, – тихо говорю я. – Иначе у нас ничего не получится. Несмотря на всю мою любовь к тебе. Я ведь уже говорила я просто не выдержу, сломаюсь. Лучше остановиться сейчас, пока есть возможность, понимаешь?

– Я всего лишь пропал на несколько дней.

– Всего лишь? А ты знаешь, что я чувствовала все эти дни? Я думала, что с тобой что-то случилось! – бью я его кулаком по плечу. – А вдруг заболел? А вдруг авария? А вдруг пропал? А вдруг что-то еще, о чем я не знаю? – почти кричу я, и он ловит мои руки за запястья, поочередно целуя каждое, касается губами крохотного шрама. – Я не знала, что мне делать, Веселов! Я сходила с ума! Я ведь даже не знаю, где ты живешь, не знаю никого из твоих родных! Иногда мне кажется, что я слишком мало о тебе знаю, Матвей. Тот ли ты, за кого себя выдаешь? срывается с моих губ.

– Что это значит? – вдруг сердится он.

Но я не отвечаю – просто обнимаю его снова. Близость с ним успокаивает. Одна его рука на моей талии, вторая – на затылке. В его объятиях мне ничего не страшно.

– Не говори такие вещи, – просит Матвей, гладя меня по волосам.

Мы оба постепенно успокаиваемся.

– Я был не прав, – шепчет он. – Но все было слишком серьезно. Я не могу подвести отца, не могу позволить себе быть слабым.

– Ты не слабый, – отвечаю я. – Если что-то случается, просто говори мне об этом. Скажи, что пропадешь или занят, и я буду спокойна. Не стану надоедать тебе, просто буду ждать. Хорошо?

– Хорошо.

Он вдыхает запах моих волос, я чувствую, как опускается и поднимается его грудь, и целую его – не с жадной настойчивостью, а максимально мягко и аккуратно.

– Я довезу тебя до универа, – говорит Матвей, когда мы отпускаем друг друга.

– Нет, на метро быстрее, – возражаю я.

– Тогда я поеду вместе с тобой.

И он действительно провожает меня до самых дверей, пообещав вечером встретить. На улице дует ветер, неся ненастья и холод. Но мне все равно – я счастлива. И широко улыбаюсь, будто пьяная.

Вечером Матвей встречает меня на машине и говорит, что хочет поужинать со мной. Он кажется спокойным и уверенным, но я чувствую напряжение. Что-то не так. Что-то совсем не так. Он так на меня смотрит, будто видит призрака. Будто готов достать нож и растерзать этого призрака на клочки. Мне даже страшно становится. Однако я все списываю на его проблемы в бизнесе.

В «Шоколаднице», куда я его затащила, он объявляет мне о сюрпризе. Мы отправимся искать северное сияние.

– На Новый год? – удивленно спрашиваю я, думая, что это будет воистину праздничным чудом.

– На выходных.

– Что? На этих выходных? – переспрашиваю я изумленно. – Откуда оно в октябре?